Николай Кузьмин - В футбольном зазеркалье

Отчисление Комова он считал почти диверсией против команды. «Локомотив» всегда славился своей защитой, и вдруг удар как раз по защите, по основному бастиону.

– Геш, согласись, что такие операции не проводятся перед ответственными матчами! Залетите вы в Вене на несколько штук. Все так считают.

В это время Клавдия, подхватывая болтавшиеся ноги Маришки, пыталась открыть дверь подъезда.

– Чего пылить попусту? – отмахнулся Скачков, торопясь помочь ей. – Все еще направится.

– Да я думаю! – убежденно произнес Звонарев. – А как же иначе? Ведь впереди-то…

Последние слова он прокричал вслед убегавшему Скачкову и подождал, пока за ними не захлопнулась входная дверь.

Дома пришлось вынести немое, но красноречивое возмущение Софьи Казимировны. Она забрала, почти вырвала у Клавдии спящего ребенка. Началась поздняя суматоха, в которой Скачкову не находилось места: хлопанье дверей, шум воды на кухне, компрессы, порошки, плач разбуженной Маришки.

Предложение Скачкова вызвать «Скорую помощь» осталось без внимания, – его не замечали, он вообще только мешал.

Дождавшись, когда в квартире все затихло, Скачков на цыпочках прокрался по коридору. «Женская половина», как он называл другую комнату, напоминала палату тяжелобольного. Торшер завешен шалью, Клавдия, низко наклоняясь к свету, изучала термометр. Температура все же была.

– Хоть бы ребенка оставили в покое! – сварливо проскрипела Софья Казимировна. Очки на ее лице сверкали угрожающе. В болезни Маришки она считала виноватыми обоих. Только что шепотом она как следует отчитала Клавдию. Губы ее, обескровленные от постоянного сжатия, превратились в гневную полоску.

От греха Скачков снова убрался к себе.

Он задремал, не выключая света, а когда проснулся, не сразу сообразил, где он, что с ним. Время было далеко за полночь. На цыпочках Скачков вышел в коридор.

Через стеклянную дверь был виден беспорядок в женской половине. Клавдия спала на раскладушке в халатике, ноги прикрыты кофточкой. Софья Казимировна, в очках, не раздеваясь, дремала в кресле возле детской кроватки.

Чтобы не шуметь, Скачков приник ртом к крану и осторожно пустил воду. Напившись, он с теми же предосторожностями, не уронив ни капли, закрыл кран.

У себя в комнате он быстро разостлал постель и, щелкнув выключателем, с наслаждением вытянулся на свежих простынях. Давно надо бы спать, иначе завтра на первой же тренировке не потянешь ног…

Они не задержались бы у Звонаревых, если бы не спор, начавшийся с упоминания имени Каретникова. Скачков уверял, что с новым тренером дела «Локомотива» должны пойти на лад. Звонарев скривился. На его взгляд, век тренера обещал быть очень недолгим. Проигрыши в первых матчах, нездоровая обстановка в команде, да еще и оскорбление самого Рытвина… Он считал, Каретников продержится самое большее до возвращения из Вены. До бесславного возвращения! А там с него спросят сразу за все!

В разговор понемногу втянулись женщины. Телевидение с его регулярными передачами чемпионатов мира приобщило к футболу даже самых равнодушных. Наравне с мужчинами футболу стали поклоняться и женщины. А Клавдия была такой поклонницей с детских лет. Это она однажды заявила, что футбол стал любимым представлением планеты.

Скачкова всегда поражало, что она знала все или почти все в этом сугубо мужском виде спорта. У нее был верный глаз на перспективных игроков, она была способна, посидев на тренировке, сделать ряд глубоких замечаний относительно того, как будет выглядеть команда в завтрашнем матче. Арефьич, знавший Клавдию давным-давно, звал ее «глаз-алмаз». Ребята в команде относились к ней, как к «своему парню». Прежний капитан «Локомотива» Шевелев, прежде чем ступить на поле, подставлял ей спину и просил: «Клаш, будь другом, стукни на счастье!» Известный актер, приезжавший на съемки, познакомился с Клавдией вот здесь же, у Звонаревых, и был с ней на матче; потом, он признался Скачкову: «Вы не представляете, Геннадий, какой она специалист! Я теперь смотрю на поле совсем другими глазами. А ведь считался болельщиком со стажем!»

Валерия, аккуратно разрезая торт и отпуская каждому за столом по треугольному ломтю на протянутые тарелочки, перебила Клавдию. Она неожиданно высказала мысль, что наш футбол «медленно, но верно» отстает от мирового уровня. Взять голландцев, например… Никакого же сравнения! Обращалась она к одному Скачкову, точно виноват в этом был только он, и никто больше. Звонарев, снимая ложечкой крем, глубокомысленно заметил, что прошло время, когда можно было сыграть матч, отстояв перед этим у станка полновесный рабочий день. Сейчас, если хочешь чего-либо добиться в спорте, необходимо подчинить этому весь распорядок своей жизни: сон, питание, отдых, развлечения. Короче, заняться спортом профессионально. Эра любительства кончилась. Отныне любительски можно заниматься только физкультурой.