Виль Липатов - Игорь Саввович

Выписать в отделе материально-технического снабжения побольше толовых шашек, предназначенных для взрыва ледяных заторов, не заботясь о себе – умирать, так с музыкой! – взорвать к такой-то матери старинную хоромину с крепостными стенами, чтобы исчезло все без исключения – стол, кресло, стулья, телефон, окно с низким подоконником, кабинетный – воздух, дурацкий ковер с опушкой!

Игорь Саввович сел на рабочее место, брезгливо поставил локти на стол, криво усмехнулся:

– Начнем, пожалуй! Контора пишет.

– Он неторопливо развязал тесемки розовой папки, нахмурившись, начал одну за другой вынимать телеграммы, радиограммы, пронумерованные бумажки и записки. Раз, два, три, четыре, пять – вышел зайчик погулять! Игорь Саввович нажал белую кнопку, мгновенно появилась Виктория Васильевна, сделала радостную собачью стойку.

– Слушаю, Игорь Саввович!

– Как сегодня складывается день у Валентинова?

– В десять ноль-ноль Сергей Сергеевич открывает совещание по Коло-Юльскому плоту, приезжает секретарь обкома партии товарищ Левашев.

– Спасибо!

Сняв с мраморной подставки автоматическую ручку с золотым пером, Игорь Саввович подмигнул себе, затем деловито нахмурился и начал расхристанным, крупным, ученическим почерком записывать суть радиограмм, телеграмм, бумажек, записок. Каждую запись он нумеровал, и получился довольно большой список:

1. В Тагарской сплавной конторе не хватает такелажа. 2. В Анисимовской конторе нет барж. 3. На Крестовском сплавном участке Кривошеинской конторы кончилась проволока для сплоточных машин. 4. В Ромской сплавной конторе треть буксировочных катеров ремонтируется. 5. На Тегульдесском сплавном участке, швартуясь, пароход разбил сплоточную машину.

Набралось восемнадцать пунктов; секундочку подумав, Игорь Саввович деловито взялся за трубку внутреннего телефона.

– Говорит Гольцов… Что думает отдел материально-технического снабжения об отсутствии такелажа у Прончатова?

– Здравствуйте, Игорь Саввович! – прогудел басом начальник отдела. – А что я могу думать о такелаже, Игорь Саввович, если еще в пятницу Сергей Сергеевич меня час продержал на ковре, а такелажа все равно нету… Кстати, по этому вопросу я через пять минут опять буду у Сергея Сергеевича…

Положив трубку, Игорь Саввович совсем мелким почерком возле первого пункта написал: «Вопросом занят С. С». После этого он поднял трубку второго телефона – городского, но особенного, по которому можно было вызвать только самых ответственных людей в городе Ромске. Игорь Саввович набрал четыре одинаковые цифры.

– Начальник районного управления пароходства Фридман слушает!

– Здравствуй, Леонид Семенович! Разговариваю с тобой, стоя на коленях… Что ты с нами делаешь, дорогой? Где баржи для анисимовцев?

Трубка захохотала сочным упитанным баритоном:

– Баржи там же, где ты был позавчера, дорогой друг! Ах, нехорошо, ах, как нехорошо! Лучшие люди области, украшение речников Сибири ждут хорошего человека Гольцова, чтобы показать ему настоящую рыбалку, а Гольцов? Я тебя спрашиваю, что Гольцов? Гольцов ходит по больницам и бывает еще кое-где… Слушай! Ты имел бы такую жизнь, какую президент Форд не видит во сне. Ну скажи, сколько кило рыбы мы взяли? Хе-хе! Он молчит! Мы.взяли два пуда, вот сколько мы взяли рыбы…

– Когда будут баржи?

Начальник пароходства, наверное, держал трубку далеко от уха, так как Игорь Саввович слышал звуки пристанской жизни – гуднул старенький буксир, тарахтели катера, гулко взбивая воду плицами, швартовался пассажирский пароход. Кабинет Леонида Фридмана окнами выходил на реку, в самое пекло.

– Когда будут баржи? – Фридман опять хохотнул. – Он меня спрашивает, когда будут баржи. Ты лучше спроси своего Валентинова, что он хочет от старого усталого еврея Фридмана? В пятницу он звонит о баржах в обком Цукасову, а Цукасова нет – он сидит на электроламповом заводе. Так твой Валентинов поднимает на ноги самого Левашева. Главному инженеру Валентинову нужно обязательно говорить с членом ЦК, чтобы сделать старому Фридману хорошую жизнь… – Он вдруг рассвирепел: – Слушайте, вы, идиоты! Ты и Валентинов, слушайте сюда! У старика Фридмана баржи в жилетном кармане, но Фридман не хочет их доставать – ленится! Старому Фридману не надо перевыполнять план, двести рублей премиальных он каждый месяц находит на улице. У него маленькая семья, у этого миллионера Фридмана! Седьмому ребенку шесть лет, внуку – восемь, и все хотят есть, и хотят есть масло… Член ЦК Левашев понимает, что у Фридмана нет барж, а Гольцов и Валентинов – они не понимают. Впрочем, с кем я говорю? С Валентиновым и Гольцовым, которые путают слова «гуманизм» и «поножовщина».