Вот уже почти тридцать лет от тяжелого дома вниз по тропочке, пробитой только им, в восемь часов пятнадцать минут утра спускался Сергей Сергеевич и занимал светлый кабинет в двухэтажном здании сплавного треста. Жил он с престарелой матерью, никогда и никто из горожан не видел Валентинова с женщинами, никогда в его дом женщины не приходили, а после рабочего дня и самого Валентинова в городе не встречали. Правда, поговаривали, что перед войной на проспекте Ленина Валентинова видели с блондинкой в берете, а после войны – в это не верили даже сами рассказчики – в доме Валентинова некоторое время жила женщина с погонами майора медицинской службы. Что с ней стало, куда она исчезла, никто знать не мог, и воспоминание о военной женщине считалось никчемной выдумкой.
По городу также ходили легенды о матери Валентинова, женщине тоже странной и непонятной. Как, например, объяснить такое? Мясники из центральных рядов каменного Старого рынка, эти потомственные ромские мясники, помнившие еще купцов Кухтерина и Второва, эти краснорожие громилы в белых колпаках набекрень, завидев Надежду Георгиевну Валентинову, кричали зычно: «Доброго утречку, Георгиевна!» – и продавали ей мясо на рубль дешевле за килограмм, чем всей безропотной очереди. Надежда Георгиевна при этом стояла тихо, улыбалась непонятно, и было видно, что она ничего не хотела – ни дешевого мяса, ни безочередности, ни снятых перед нею белых колпаков.
Женщина в берете, майор медицинской службы, сибирская лайка по кличке Селенциус, живущая в непонятном доме только зимой, сам дом, в котором мало кто бывал, – вот все, что знали триста тысяч ромских жителей о жизни Валентинова вне стен двухэтажною старого здания треста. А в последние пять лет произошло еще одно необъяснимое, загадочное явление – в тяжелом и большом доме Валентинова стал частым гостем молодой инженер Гольцов. Это уж совсем небывальщина, так как ни одного из своих коллег по тресту Валентинов в таинственный дом никогда не приглашал.
Подъем на Воскресенскую гору Игорь Саввович начал, когда уже было жарко, многообещающие тучи свалились грудой за лесистый берег Роми, но, видимо, из-за них насыщенный электричеством воздух был влажен. Жара и влага – чистое Закавказье, черт бы побрал этот резко континентальный климат!
Игорь Саввович вдруг понравился самому себе. Действительно, со стороны все превосходно выглядело: по широкой асфальтовой дороге, то есть по краю асфальта, с тополиным листиком в зубах, с пиджаком, перекинутым через плечо, шествовал этакий дачник-курортник с беззаботным и насмешливым лицом, совершенно не имеющий представления о том, куда и зачем идет. Кипучая действительность фланера интересует мало, ровно в той степени, в какой его иронический взгляд падает на те или иные предметы, живые существа и мелкие события… Мальчишка ранил ногу, наверное, гвоздем и – вот пакостник! – высасывает из пятки кровь, чистая обезьяна. А вот вам, пожалуйста, у дамочки в сверхмодной макси-юбке на середине подъема к Воскресенской церкви забарахлил мотор «Жигулей». «Автоинспектора на дуреху нет!» – беззлобно подумал Игорь Саввович, так как дамочка не удосужилась съехать на обочину, загородила проезжую часть, а сама верхнюю часть туловища держала под открытым капотом – может быть, отказало зажигание, которое она старалась наладить собственными руками.
«Хороша же ты будешь, голубушка! – подумал Игорь Саввович, заметив, что гражданка, нарушившая правила уличного движения, сверхмодной юбкой прижимается к автомобильному крылу, покрытому глинистой ромской пылью. Улыбнувшись, Игорь Саввович остановился, так как – увы! – происходило неизбежное: начал мгновенно образовываться автомобильный затор. Первым со скрежетом затормозил фургон „Книги“, потом зашипел пневматикой самосвал с дымящимся бетоном, третьей, едва вписавшись в поворот, аварийно затормозила черная официальная „Волга“, а потом пошло-поехало, застонало-заскрежетало, завыло-запищало. Минута, и на повороте дороги к Воскресенской церкви образовалась добротная автомобильная пробка.
– Ля-ля! – вдруг удивленно пропел Игорь Саввович. – Господи, как говорится, Исусе!
В дамочке, сотворившей грандиозную дорожную пробку, Иторь Саввович узнал родную жену Светлану Ивановну, сосредоточенно копавшуюся в моторе его собственных новых «Жигулей». Да-с, это была она! Темно-синие, почти черные «Жигули» водила только она, так как владелец технического паспорта Игорь Саввович Гольцов к машине не притрагивался, за руль не садился.
Читать дальше