Виль Липатов - Лев на лужайке

Сама Судьба дернула Никиту Ваганова за язык, когда он спросил:

– Вы довольны поездкой в Черногорск, Габриэль Матвеевич? Действительно есть что посмотреть?

В гостипой горело пять разных источников света, гостиная походила на бальный зал, гостиная ждала действа, пышного фейерверка. Наверное, поэтому и произошло то, что когда-то непременно должно было случиться в жизни Никиты Ваганова, но случилось много раньше положенного времени. Прожевав кусок невкусной высохшей осетрины, Габриэль Матвеевич с удовольствием покрутил головой:

– Замечательная была поездка! – слишком громко для стола на четверых сказал он, и это значило, что его поездка в Черногорск была сверхзамечательной. – Я от нее ждал много, но, поверьте, Никита, был приятно поражен увиденным.

Тесть Никиты Ваганова говорил с легким акцентом, на бумаге невозможно передать этот акцент, например, он произнес «пов-э-рьте» так, что Е слышалось лишь смягченным Э. Одним словом, его акцент передать трудно.

Никита Ваганов давно слышал о черногорском первом секретаре обкома партии, человеке молодом, энергичном, образованном, поднимающем промышленность области буквально супертемпами. Да! Тогдашнего черногорского первого секретаря обкома партии можно было назвать молодым на фоне пожилых секретарей соседних областей. Ему было сорок восемь, он был тезкой Никиты Ваганова – бархатное совпадение – и этот Никита Петрович Одинцов – будущий шеф Никиты Ваганова на долгие-долгие годы его сравнительно короткой жизни.

– В области творятся чудеса! – увлеченно сказал Габриэль Матвеевич. – Сплав леса в хлыстах, звенья по переработке порубочных остатков… Э, да что там говорить, дорогой Никита! Я увидел жизнь, а не Пермитина… – Он вздохнул. – Я, как мальчишка, влюбился в Одинцова. – Подумав, тесть добавил: – Он далеко пойдет. Запомните мои слова, Никита. Одинцов скоро уйдет на самые верхи.

Кто ищет, тот всегда найдет, кто ждет, тот дождется. Посмотрите, как терпеливо сидит над мышиной норкой ваша добрая домашняя кошка, поучитесь у нее терпению, и «мышь» – ваша! Никита Ваганов, пожалуй, с пятого класса сидел над норкой жизни, с малолетства был терпелив и уверен, всегда дожидался, когда появится его «мышь». На словах: «Никита Одинцов скоро уйдет на самые верхи!» – из норы выскочила на яркий свет белоснежная мышь. Цоп! Нет, до «цоп» еще далеко, еще очень далеко было до «цоп», но Никита Ваганов с трудом удержался, чтобы не встать из-за семейного стола и не помчаться немедленно в Черногорскую область, где первым секретарем был Никита Одинцов – человек разнообразно и по-настоящему крупный… Такой крупный, что вся дальнейшая жизнь Никиты Ваганова будет связана с ним, определяться им, направляться и курироваться в полном смысле этого слова. «Никита I» и «Никита II» станут всенародно известными и оба – поверьте! – искренне уважаемыми, заслуженно занимающими самое высокое положение в обществе. Их разъединит только одно – ранняя смерть Ваганова… Не пудрите мозги, не наводите тень на плетень вашими латинскими словечками – Никита Ваганов достаточно сильный человек для того, чтобы умереть с открытыми глазами! Он жить умел, он и умереть сможет. Говорю же вам, не пудрите мозги! Никита Ваганов все знает, хотя ничему и никому не верит; меньше всех наук он верит медицине. Хотите знать, во что он, Никита Ваганов, верит? Ни во что, кроме себя самого! Он не верит ни в бога, ни в черта, ни в любовь, ни в ненависть; он ни во что не верит, кроме себя, – запомните, возьмите это себе на вооружение, сделайте поправочный коэффициент к каждому слову его записок. Буквально через несколько страниц вы прочтете, что Никита Ваганов уверовал в Никиту Петровича Одинцова, – этому тоже не верьте! Он поверил не в него, а в себя, зная, что вместе с нпм-то дождется, когда белоснежная мышь выскочит на яркий свет из темной норы. В себя он верил и верит – возьмите это за ключ к пониманию Никиты Борисовича Ваганова, возьмите, пожалуйста, иначе не читайте написанное. Бросайте читать, если вы этого не поймете. Эти записки не для ограниченных людей…

– А что в нем такого, необыкновенного, в Одинцове? – сдерживая волнение, спросил Никита Ваганов. – В чудеса не верю.

Тесть ответил:

– Он понял научно-техническую революцию. Этого мало?

Этого было предостаточно. Слыть человеком компетентным в вопросах промышленности – трудно в середине XX века, когда все та же научно-техническая революция заставляет уйму людей достигать высшей степени некомпетентности.