Наталья Нестерова: Отпуск по уходу

Может, подбросить его соседям? У них своих трое, как-нибудь разберутся. Без документов, подкидыш он и есть подкидыш. А если потом выяснится, что это Андрей им свинью, то есть ребенка, подложил? Стыда не оберешься. Да и не чувствовал себя Андрей способным положить на коврик перед чужой дверью, точно приблудного котенка или щенка, ни в чем не повинного младенца.

Зайдем с другой стороны. Ребенок не бесхозный, правильно? У него есть дед (сволочь!) с бабкой и мамаша. Андрей на цыпочках вошел в комнату, взял бумажки со стола и выскользнул. Принялся читать. Ага, телефоны и адреса указаны.

Старательным, но корявым почерком было написано: «Коломийцев Семен Алексеевич — дедушка, Коломийцева Татьяна Петровна — бабушка, проживаем на ул. Гурьевской д. 12, кв. 7, тел…».

По указанному номеру никто не отвечал, хотя Андрей, тихо матерясь, минуты три слушал, как идет вызов. Мимо! Кажется, дед говорил, что дома его не будет, что в больницу к бабушке отправляется.

— Я вас из-под земли достану! — пригрозил Андрей телефонной трубке и снова взял листок.

«Коломийцева Елена Семеновна — мать (слово вызвало у Андрея длинную и нецензурную тираду), проживает в Германии, тел. 8-10…»

Он был настолько взбешен, что путался, набирая длинный номер. Несколько раз ошибался, ему отвечали по-немецки, он требовал к телефону Лену Коломийцеву, на том конце переспрашивали и твердили что-то на непонятном языке. На маленьком экранчике телефонного аппарата высвечивались цифры набора, Андрей понимал, что перепутал их, в сердцах орал в микрофон единственные фразы, которые знал по-немецки: «Хенде хох!» и «Гитлер капут!» Сойдут ли они за извинение, Андрея не волновало.

«Спокойно! — приказал он себе. — Набираем четко: восемь, гудок, десять…»

Его старания увенчались успехом.

— Аллё-о! — ответил жеманный девичий голос.

— Лена? Лена Коломийцева?

— Да-а.

— Слушай, мать-героиня! Немедленно организуй, чтобы от меня вынесли твоего ребенка!

— Андрюша?

— Со мной фокус не пройдет! Ищи другого лоха!

— Ой, ты расстроился? Эта дура еще смела удивляться!

— Вне себя! — заверил Андрей. Он узнал по голосу Лену-балерину и вспомни свое о ней мнение — на редкость пустоголовая девица. Смазливая, очень пластичная и плавна!, будто руки-ноги без костей, и абсолютно! клинически! совершенно глупая! Если бы не рассуждала со знанием дела о тряпках и шоу-бизнесе, можно было бы смело записывать в умственно отсталые. Когда скоротечно растворилось очарование ее телом, Андрей давился от зевоты и скуки. А теперь она разговаривает так, словно они расстались вчера, будто их связь была не мимолетным эпизодом, о котором он давно забыл, а прочными узами.

— Андрюшенька! Не надо волноваться! А знаешь, как мне сейчас тяжело? Папа говорит, что мама заболела, а я приехать не могу, потоку что контракт…

— Иди ты со своими папой, мамой и контрактом знаешь куда?

— Не нервничай. Петя у тебя временно. Все-таки ты отец и должен помогать.

— Я не отец! — взревел Андрей. — Подам на генетическую экспертизу, и она докажет…

— Подавай, — спокойно перебила Лена.

От ее спокойствия Андрей похолодел, мурашки по спине побежали. А Лена продолжала трещать как ни в чем не бывало:

— Я Петеньке такие симпатичные костюмчики купила! Просто на куколку! А Петя в зимнем комбинезончике? Правда, славненький? Это я прислала. И еще хочу ему джинсики и кепочки купить, когда скидки будут. Уже присмотрела — маленькие-маленькие, а как настоящие. Прелесть!

— Лена! — Он постарался обуздать клокочущую ярость и говорить медленно и внятно. — Я не могу принять твоего ребенка, не могу свою жизнь отправить коту под хвост.

— При чем здесь кот и хвост? И мне не сладко пришлось. Нашего ребеночка выносила и родила. А как трудно было его зарегистрировать, получить свидетельство о рождении, имея только твой паспорт на руках. Взятки пришлось давать.

Подобная наглость даже для тупоголовой Лены — слишком! Требовать сочувствия в афере, которую провернула за его спиной, незаконно выставила его отцом чужого отродья! Андрей от возмущения потерял дар речи.

— А Петя сосет пустышки? — как ни в чем не бывало спрашивала Лена. — Здесь такие забавные есть, в виде бабочек и гномиков…

— Сама ты! — сорвался Андрей. — Бабочка и пустышка! Чтобы через полчаса этого Петьки в моей квартире не было!

— Ой, не могу больше говорить, — быстро зашептала Лена. — Я сейчас в гримерке, десять минут до выступления. Поцелуй нашего сынишку!