Стелла Даффи - Сказки для парочек

И, разумеется, он заплатит куда больше, чем за один час .

В обеденный перерыв Джонатан поспешно уходит из офиса — спустя десять минут после стремительного исчезновения Кушлы; надо соблюдать осторожность, иначе о них начнут трепать языками. С него достаточно трепещущего розового язычка Кушлы. Он запихивает документы в первые попавшиеся папки; в пустом зеркальном лифте дышит в потную ладонь, желая убедиться, что изо рта пахнет мятой. Джонатан спешит к месту встречи. Обгоняя автобусы и нахальных велокурьеров, он летит к всемогущей Кушле. Она ждет его в комнатке в Сохо — двумя этажами выше тротуара, запруженного мужчинами в рекламных щитах и женщинами с лотками; наглухо запертые окна заглушают стоны.

Но сама Кушла вовсе не заперта наглухо. Она приглашает Джонатана войти, приветствие ее горячо: долгий поцелуй у входа в дом и еще один — на лестнице. Джонатан плавится. Сжав губы, стиснув зубы, уперев в нёбо язык, он борется с галстуком. Кушла прерывается на секунду, чтобы прошелестеть ему на ухо: не надо утруждать себя, она примет его одетым. Ловким движением она расстегивает пуговицы на его ширинке и, чуть помедлив, — рассчитан каждый жест — легко опускается на пол. Пятисекундная напряженная пауза. Кушла — человек искусства. Стоя на коленях, она смотрит на Джонатана. Он нависает над ней, крепко расставив ноги на шаткой ступеньке, вытянув руку вперед в попытке ухватить то, что он считал несуществующим. Другая рука лежит на ее голове, на рыжих кудрях, готовая в любой момент вцепиться в них. Вот он стоит, мужчина, закормленный мифами, и видит себя звездой телефильма. На полнометражное кино Джонатану не достает воображения. Кушла знает, какое впечатление она производит, и безжалостно медлит еще две долгих секунды, наслаждаясь своей царственной властью. Выглядит она фантастически — широко раскрытые темные глаза блестят, длинная белая шея перетекает в тяжелые груди, покрасневшие соски едва прикрыты классическим черным шелком. Кушла восхищается собой и смиренно улыбается Джонатану; и мужчину прямо-таки распирает от гордости и сознания собственной силы. Следуя рисунку роли, Кушла хлопает ресницами, а Джонатан и в самом деле начинает верить, что сумел поставить ее на колени.

Кушла молитвенно берет в рот и просто берет его. Заглатывает целиком, не давясь. А Джонатан все еще думает, что контролирует ситуацию.

Хуже того, он думает, что сможет остановиться, когда захочет .

Угрызения совести превращают Джонатана в более чем трудного партнера. Он обращается с Салли по-свински. Салли списывает это на предсвадебную нервозность. Джонатан то холоден и груб, то избыточно ласков и нежен. Салли винит во всем загруженность на работе. Он приносит ей новые духи и дорогие лосьоны для тела в больших бутылях, а через десять минут закатывает скандал из-за пустяка и хлопает дверью. Салли винит себя. Отчего Джонатан бесится еще сильнее.

— Черт, Салли, ты ни в чем не виновата. Просто у меня поганое настроение. Можешь ты это понять? Ты тут ни при чем! — Подавшись вперед, кричит ей в лицо Джонатан.

Салли нелегко расстаться с убеждением, что если не причина, то по крайней мере следствие имеет к ней какое-то отношение. Молчание — более разумная тактика, но Салли не искушена в стратегии военных игр.

— Доверься мне. Я чувствую, что-то не так. Расскажи, Джон, поделись.

Терпеливая, добрая Салли кладет руку на сжатый кулак Джонатана. Рассказать ей все. Не опуская непристойных подробностей, страстных поцелуев, изощренного секса. Салли — его невеста, но и друг тоже. Ему действительно хочется обсудить с ней свои трудности, ведь он ей полностью доверяет. Да и с кем еще ему поговорить по душам? Возможно, Джонатан не всегда уважает мнение Салли, но он не раз пользовался им, чтобы подкрепить свое собственное. Поддержка ему необходима.

Джонатан представляет ее покорное согласие: «Да, дорогой, понимаю, перебеситься — это очень важно. Милый, конечно, тебе надо гульнуть напоследок. Не стесняйся, трахайся, вот тебе мое благословение».

Джонатан рад бы услышать такое. Но это невозможно. Салли никогда не даст благословения и слово «трахаться» не из ее лексикона. И Джонатан в бешенстве сбрасывает ее руку со своей и, отвергая попытки к примирению, хлопает дверью. Кушла сказала, что не сможет встретиться с ним сегодня, поэтому он в одиночестве бредет в паб и втолковывает третьей пинте пива то, что не смог растолковать будущей жене. Четвертую пинту он пьет вместе с Джимом — мужское братство, футбол, музыка и на закуску правда. Джонатан с завидным красноречием описывает тело Кушлы, вожделение, которым он переполнен. Куда труднее объяснить, зачем ему все это надо.