Стелла Даффи - Сказки для парочек

Осталось исполнить обещанное. Пусть Фрэнсис и не помнит себя от обожания, о профессиональном долге она не забыла. Глаза закрыты, уши заткнуты, рты сомкнуты. Сегодня только прикосновения к плоти. Но концентрированный водный раствор не признает полумер, и Фрэнсис будет сегодня любовницей, а не только матерью-сиделкой. Кушла вытягивается на поверхности маленького бассейна, раскидывает конечности, отдыхает; жидкое тепло окружает ее спину, мелкая рябь теребит грудь. Она чувствует пощипывание на почти заживших сердечных шрамах и внезапный прилив острой боли, когда едкий раствор лижет метки на развороченной коже. Кушла улыбается — с благодарностью за лечебную боль. Ей напомнили о мучениях, которые она себе причинила, и вовремя — впереди очередное погружение.

Больше я тонуть не собираюсь .

В следующий миг боль отступает. Кушла покачивается на воде, прислушиваясь к бульканью в животе, звук усиливается ушными затычками. Она слышит мягкий плеск воды, ласкающей шею; ловит звуки приглушенной китовой песни. Словом, держит все под контролем. Но мало-помалу она все же расслабляется и тихонько скользит по воде, то забываясь, то приходя в себя. Фрэнсис рядом, женщины касаются другу друга конечностями — руками, ногами. Чувства отключены, они лишь обоняют воздух и ощущают тяжесть соленой жидкости. Касания кожи, наэлектризованной водой, усиливаются током тепла и потерянностью в пространстве. Фрэнсис берет ее за руку; Кушла не знает, за какую. Фрэнсис проверяет каждый палец на гибкость, упругость, силу. Потом касается ее ступней. Прижимает переделанную ступню к животу. Кушла легонько пинает туда, где восемь лет назад пинался почти готовый ребенок. Фрэнсис проводит пальцем по острой скуле, по бледной границе кожи и волос на лбу. Она делает это осторожно, чтобы ни единой капли густой соленой жидкости не упало на прекрасные голубые глаза. С закрытым ртом и сомкнутыми глазами Фрэнсис целует и разглядывает каждую частичку Кушлы. Угловатый костяк Кушлы покоится на широкой округлой плоти Фрэнсис.

Их секс — танец единоутробных близнецов, подкрашенный фильтрованной плотью кровью. Их секс бесшумен и осмыслен. Касание, возбуждение и замедленное отступление — каждое движение продумывается и осуществляется в одно и то же мгновение; причина и результат не важны, ведь они на вершине инстинктивного знания.

Кушла поражена. Она не ожидала, что о ней так хорошо позаботятся. Эта женщина деликатна, спокойна и мягка. Девичий секс с ней приятен и нежен: касание без звука; изобретательность без последствий. Кушла хочет научиться этому наслаждению. Она обещает доставить себе немножко удовольствия до третьего разрыва, немножко болтовни, совместных походов по магазинам — тех девичьих радостей, которых она была лишена с тех пор, как ей исполнилось двенадцать, и первая кровь разделила королеву-мать и принцессу-дочь. Кровь и ее собственные пылкие амбиции. Она немного передохнет после трудного периода, через который ей пришлось пройти по собственной воле. На сей раз она будет осторожнее, станет приглядывать за своим сердцем и прислушиваться, не раздастся ли удар. Теперь она ученая. Наслаждаясь обществом этой женщины, она станет следить за своим сердечным пространством. Будет держать его в чистоте. И в пустоте. А пока ей хорошо. Очень хорошо.

Позже, в душе, Фрэнсис застает Кушлу врасплох: прижав к мокрой кафельной стене, она яростно берет ее. Фрэнсис не желает, чтобы после нежностей в бассейне ее новая любовница подумала, будто она не знает, что делают с девушкой.

Встреча с Джошем протекала куда спокойнее, чем долгое вечернее бдение с Джонатаном. Джош временно отрекся от алкоголя. Ему казалось, что это хорошее начало для того, чтобы вернуть свою заблудшую душу на путь истинный. Сначала принц отправился в Ислингтон, но нашел дом запертым и безмолвным. По запаху вины и раскаяния он отыскал новую квартиру Джоша в Кэмдене. Мартин уехал из страны, приняв давнее предложение старого знакомого поработать, а еще больше поразвлечься в Нью-Йорке; он намеревался пробыть там три месяца. Джош мог бы остаться в Ислингтоне, но метастазные отголоски их прошлого с Мартином выгнали его из дома после первой же ночи, проведенной в одиночестве. Он снял меблированную квартиру с одной спальней, красивую квартиру — Джош не унизился бы до уродства даже в самой глубокой депрессии, но в новом жилище было холодно. В своем истовом покаянии Джош предпочел отказаться от центрального отопления, но не от красоты. Мартин оставил длинное письмо на кухонном столе. Письмо обещало шанс начать все сначала, после того как Мартин залечит раны на чужбине, а Джош, сидя дома, осознает подлинный смысл своих поступков. Мартин полагал, что совершает великодушный и достойный жест. И доверительный — ведь он хочет вернуть все, как было. Джош хотел того же — вернуть все, но вместе с Кушлой. И ничего не мог с собой поделать.