Иван Охлобыстин - ДМБ

– Беркут! – восхитился батя, – к тебе можно в бане спиной поворачиваться. Повторим?

– Говно вопрос! – ответил я.

Стоящий рядом с нами авиатор скоро заскучал, походил немного вокруг вагончика и, наконец, присел рядом с коптером.

– Что, солдат, сидишь?

– НЛО стерегу, – вяло откликнулся Либерман.

– Какое НЛО?

– Натуральное, зеленое. Чистый изумруд. Оно здесь часто крутится.

– Познавательно. Но почему зеленое? НЛО по определению красное.

– Красное – это с Марса, а зеленое – это с Венеры.

– Нет, красное – это не из нашей галактики, – осведомленно возразил авиатор.

– Я ведь догадывался, – покачал головой коптер, – как-то оно не так на посадку ходит. Не по-нашему.

– Это уж точно! – согласился генерал, – они от нас далеки.

– Куда уж дальше, – поддержал его Гера, – бывает одна голова, а бывает и две.

– Эти опасные, – предупредил генерал, – я этим не доверяю. Были случаи они в мозг лучами проникали. Дай-ка, – он протянул руку забрал у Либермана тряпку и понюхал, – авиационный, без осадка.

– Ракетный, – похвалился коптер, – там плохого нет. Все лучшее – детям.

– Американским, – поддержал авиатор.

– Товарищ генерал, а как же с ети быть?

– Ети надо мыть чаще.

– Да нет, я про снежного человека.

– А! Надо бы с контрадмиралом посоветоваться, – согласился летчик, – он Атлантиду видел.

Но контрадмиралу было не до Атлантиды, контрадмирал, потрясая кортиком над головой, яростно топтал кусты, пытаясь нагнать неуловимого поросенка. Временно исполняющий обязанности свиньи, а иначе говоря – Бомба, по понятным причинам, шанса ему не давал.

Где то на городской окраине пропел первый петух. Изнеможенный половыми происшествиями Штык открыл глаза и обнаружил в проеме двери ведущей в склеп темную фигуру.

– Командор? – хрипнул солдат и сбросил с груди блондинку.

– Я не командор, сторож я, – скороговоркой ответила фигура, – собирайтесь молодые люди, скоро кладбище открывается, люди придут плакать, им вас видеть никакого удовольствия.

С первыми лучами солнца к вагончику вернулся контрадмирал. Он вернулся грязный, в изорванной одежде, с фингалом под глазом и без кортика.

– Надо бы вам здесь испытания прекратить, – заявил он, – ваш свиненок мутантом оказался – мне в глаз дал и кортик отобрал.

– Учтем, – кивнул ему Талалаев, выпил последний,согласились и разошлись по машинам.

– Молодец, боец! Потешил старика! Понимаешь теперь, почему нам отступать некуда и почему за нами Москва? – похвалил меня Талалаев и тоже сел в машину.

– Понимаю, – выдавил я.

Кортеж автомобилей пукнул выхлопными трубами и умчался к городу.

Со стороны кладбища подошел усталый Штык, а со стороны поля приплелся измученный Бомба.

– Как? – осторожно спросил меня Штык.

– Так, – ответил я.

Бомба вообще ничего не смог сказать, а только хрюкнул.

Мы обнялись и долго еще стояли, глядя на пурпурный горизонт, за которым лежало наше прекрасное будущее.

Через несколько дней нас привели к присяге. Мне выдали бумагу с ее текстом и поставили перед строем, но вдруг появился Талалаев.

– Солдаты! – выкрикнул он, – вы знаете, что я могу вам сказать, я знаю, что вы мне можете ответить. Короче – служите! – и он, при помощи двух офицеров, раздал всем автоматы, а кому не досталось – саперные лопатки.

– Читай, беркут! – хлопнул меня со всего маху ладонью по спине генерал и застучал сапогами дальше.

Я прочел, и вот тут-то и началось самое интересное.

Что наша жизнь? Игра! А самая азартная игра начинается тогда, когда на кону, как минимум, – твое здоровье, но еще прикольней – если жизнь. Можно давать в прикуп. Только армия способна раскрыть ваши внутренние резервы и превратить тухлых мечтателей в покорителей звездных меридианов и прочего межгалактического продукта. Вот взять меня! Кем я был? А кем я стал? Мягко говоря, всем! А почему? А потому что я – русский солдат! А русский солдат никогда не сдается. Один хрен ему терять нечего. Это и есть наша главная военная тайна. Кстати, я уже говорил, что это налет? – Пуля опустил кольт, торжественно посмотрел на сидящего справа арабского шейха и на лежащего слева с простреленной грудью японского магната, поправил бабочку на смокинге, отпил глоток виски из бокала, затянулся сигарой, сгреб деньги и бриллианты к себе, расслабленно откинулся назад и выпустил в воздух кольцо табачного дыма. Кольцо сначала зависло над игральным столом, над Бомбой, меняющем в автомате обойму, над Штыком, ласкающим на рулетке женщину-крупье, потом, под легким дуновением теплого ветерка, выплыло сквозь приоткрытое окно казино на утреннюю улицу Монте-Карло и растворилось в ароматах цветущего каштана.