Люциус Шепард - Кольт полковника Резерфорда

Некоторые интимные подробности твоего письма не могут вызвать иной реакции, кроме ужаса и отвращения. Не понимаю, почему ты скрываешь от родителей правду о недопустимом поведении твоего мужа. Сейчас, узнав эту правду, я призываю тебя сделать то, что в данной ситуации является единственно правильным и что ты до сих пор почему-то считала невозможным: уйти от Резерфорда. Ты думаешь, твой запутавшийся в долгах отец будет против этого шага? Уверяю тебя, это не так. И никто из нас, твоих любящих родственников, не осудит тебя, если ты решишься покончить с этой гнусной пародией на брак...

Громкий топот на лестнице вернул Джимми к реальности. Майор Борчард, в камуфляжной форме и армейских ботинках, спускался со второго этажа в сопровождении белобрысого адъютанта.

– Мистер Гай! – Улыбка майора неудержимо расширялась по мере его приближения, и Джимми подумал, что, если он будет продолжать в том же духе, уголки его губ в конце концов сойдутся на затылке. – Я только что узнал, что вы приняли новое решение относительно кольта.

– Можно сказать и так.

Альбинос занял позицию на нижней площадке лестницы, а Борчард прошел через комнату и остановился перед камином.

– Стало быть, шесть тысяч?

– Не спешите, – остановил его Джимми. – У меня к вам будет разговор.

Улыбка Борчарда пошла на убыль; он принял строевую стойку «вольно», а затем скрестил на груди руки.

– Разговор? На какую тему?

– Во-первых, о Сьюзен.

– Сьюзен? – Борчард на секунду задумался. – Я полагаю, вы не о сестре моей бывшей жены? У меня нет других знакомых по имени Сьюзен.

– Может, Сюзи Корлисс? – предположил альбинос. – Ну та, жена Майка Корлисса?

– Извините... Это я по рассеянности. – Джимми сделал рукой движение, как будто стирал имя, написанное в воздухе. – Я имел в виду Лоретту Сноу.

Борчард моментально вник в ситуацию.

– Рэнди, – обратился он к альбиносу, – тебе лучше вернуться к воротам. Скоро приедут наши.

Рэнди уныло удалился, как пес, которого гонят на улицу за некстати поднятый лай. Входную дверь он оставил приоткрытой. Борчард сел в кресло напротив Джимми. Теперь он походил на строгого и неподкупного мирового судью, шутки ради приклеившего к верхней губе фальшивые усы.

– Я вас слушаю.

– Дело вот в чем, – Джимми наклонился вперед, опираясь на подлокотники кресла, – я намерен допустить вас к торгам на кольт, но при одном условии...

– Секунду, – остановил его Борчард. – Вы сказали «торгам»?

– Именно. Нашелся еще один человек, желающий его приобрести. Так что по справедливости надо устроить торги.

– Я уже сделал свое окончательное предложение.

– Разве я его принял?

– Пока нет, но я полагаю за собой право первенства.

– Вы полагаете, – сказал Джимми, – а я делаю свой бизнес. Я хочу продать этот кольт, но не намерен уступать его вам только потому, что вы объявили себя первенцем. Если хотите законно сжимать эту пушку в своей потной ручке, пободайтесь за нее с соперником.

Борчард пристально разглядывал Джимми. Треск огня в камине, казалось, задавал ритм его гневно марширующим мыслям.

– А кто мой соперник? – спросил он наконец. Джимми усмехнулся:

– Этого я не скажу, чтоб у вас не возник соблазн надавить на него частным порядком, как вы пытались это сделать со мной и Ритой.

– Тогда как я буду знать, что игра идет по-честному? Может, этот второй человек – плод вашей фантазии.

– Вам придется поверить мне на слово. Я всегда играю честно, можете навести справки.

– Я их уже наводил. Репутация у вас неплохая, – признал Борчард. Горевшее в камине бревно осело и перевернулось, вызвав всплеск трескучих искр; пламя поднялось выше. – Вы еще говорили об условии...

– Условие одно: вы должны оставить в покое Лоретту Сноу.

Борчард кивнул, как бы отвечая своим невысказанным мыслям:

– Что она обо мне наплела?

– Пересказывать не собираюсь.

– Хорошо. Тогда объясните, в чем заключается ваш интерес к Лоретте? Или это тоже секрет?

– Я помогаю ей сделать хорошие деньги, раз подвернулся шанс, только и всего.

– Благородный мотив, – одобрил Борчард. – Но вы, надеюсь, не обидитесь, если я сочту его недостаточно убедительным.

Его высокомерно-ироничный тон начал действовать Джимми на нервы.

– Плевал я с крутой горки, на что вы там сочтете или не сочтете! Это все, что я могу вам сказать.

Борчард грустно вздохнул, давая понять, какое это нелегкое дело: вести деловой разговор с дураком.

– Вы плохо знаете Лоретту, мистер Гай. Это отнюдь не та невинная овечка, какой она себя выставляет, при том что ее связь с реальностью, скажем так, на мечена пунктиром. Она придумывает – для самой себя в первую очередь – историю собственной жизни и с увлечением играет в ней роль жертвы.