Игорь Ефимов - Неверная

Опять заскочила Элла Иосифовна. С изумлением смотрела на рабочих, устанавливавших сигнальные датчики тревоги на оконных стеклах и дверях.

– Что случилось? Зачем такие предосторожности? Может быть, и мне пора обзавестись? Год назад, в соседнем подъезде, у нас ограбили квартиру на первом этаже. Я, правда, живу на третьем, но настоящим ворам это не помеха. Говорят, они покупают машину с краном и могут забраться хоть на крышу. А сколько вам придется заплатить за все удовольствие?

Потом вдруг заявился Марик. Попросил чаю, болтал о пустяках, починил расколовшуюся рамку. Наконец, сознался, что приехал по настоянию Кристины. Что у нее среди предков были северные шаманы, и она немного экстрасенс. Так вот, она своим шаманским чутьем уловила, что с тобой происходит что-то неладное. Да-да, по нескольким словам, которыми вы обменялись по телефону. Права она? Что-нибудь случилось? Могу я помочь?

Я была так растрогана, что чуть не разревелась. Заверила его, что все нормально, только на кафедре назревают какие-то перемены, и неизвестность действует мне на нервы. Так что шаманские таланты Кристины – не выдумка. Ты поосторожнее с ней, не вздумай изменять.

А потом грянуло страшное. И опять: не там и не тогда, когда его ждали.

Телефонный звонок подбросил меня, оторвал от подушки в три часа ночи. Я с трудом понимала, что мне говорят. Дорелику пришлось назвать себя несколько раз.

– Да, это я, сержант Дорелик. Простите, что так рано. Но у меня дурные новости. Ваш друг попал в тяжелую автомобильную аварию. Я звоню из больницы. Вы не могли бы приехать?

– Кто попал в аварию? Глеб?

– Нет, не он. Другой друг – мистер Пахомыч. Он сейчас пришел в сознание. Хочет видеть вас.

Со сна я даже не удивилась и не спросила, откуда он знает Павла Пахомовича.

– Я сейчас… Я быстро… Только оденусь…

– Я уже выслал машину. Она будет у вашего дома через пять минут.

Больница высилась над окружающими домами, светилась огнями. Ее дымящая труба на фоне теплых апрельских звезд казалась случайным осколком зимы, который забыли выключить, погасить.

Дорелик встретил меня у входа в хирургическое отделение, схватил за обе руки, усадил на стул:

– Главные повреждения: сломана нога, помяты ребра и сильно разбита голова. Рентген показал, что там осколок кости проник в мозг. Ногу уложили в гипс, пока он был без сознания. Теперь предстоит операция на черепе. То, что он заговорил, – очень хороший знак.

– Но как это произошло? Кто был за рулем? У него ведь нет своей машины.

– Я все-все объясню потом. Пока – зайдите к нему, подбодрите. Врач сказал, что операция – через десять минут.

Павел Пахомович лежал на боку, глядя одним глазом на подвешенную капельницу. Другой был спрятан под слоем бинтов. Увидев меня, выпростал руку из-под салатной простыни, протянул мне навстречу. Я прижалась к ней щекой, наклонилась над ним.

– Как? Как это случилось? Кто вел машину?

– Про это потом. Сержант тебе все доложит, все объяснит. А мне хотелось тебе рассказать одну важную вещь. Вчера пришла в голову, а записать не успел. Как-то не укладывалась на бумагу. Если что, ты запишешь, не дашь пропасть?

Он говорил негромко, но внятно, только часто и торопливо сглатывал слюну.

– Придете в себя после операции и сами прекрасно запишете. Или когда выйдете из больницы.

– Не знаю, не знаю… Вот ты слушай. Знаешь, в банках есть специальные отделения, с железными ящиками под запором, в которых люди хранят драгоценности, важные документы, деньги? И открыть этот ящик можно только двумя ключами. Один хранится у владельца, другой – у банковского служителя.

– Нам с вами такие ящики вряд ли понадобятся. Но да – что-то я видела про это по телевизору.

– Так вот я понял, что в поисках любви каждый из нас блуждает со своим золотым ключиком. И, встретившись, мужчина и женщина часто начинают сравнивать и спорить, чей ключик больше, лучше, точнее. Они отталкивают друг друга от волшебной дверцы любви, осыпают обвинениями. Не понимают главного: чтобы овладеть сокровищем любви, чтобы отпереть заветную дверцу, нужно, чтобы два ключика – мужской и женский – совпали, оказались ни в коем случае не одинаковыми, но – парными. Все наши ухаживания, вздохи, долгие разговоры ни о чем – это бережное прикладывание двух ключиков друг к другу, пробы, примерка. Зарождающаяся любовь не говорит ничего другого кроме: «Кажется, у нее – у него – ключик, парный к моему». Тоска и страхи любви: «А вдруг она – он – не согласится и я останусь перед запертой дверью?» Горе утраты любимого: «С кем же я буду отпирать заветную дверь? Сокровище любви стало для меня недоступным!»