Дмитрий Вересов - Невский проспект

Альбина! Восток разочаровано отступил. Исчезли пустыня, звезды и караваны унылых верблюдов. Костры и белый мрамор дворцов. Кролик тоже исчез.

Альбина. Она не откликнулась на имя. Вместо нее явились тени, и одна из них – коварная и зеленоглазая – притворилась Альбиной. «Суккуб, – вспомнил Акентьев, – дитя Лилит». И позволил видению обмануть его. «Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад». Какая разница, в конце концов! Разве само существование не есть один сплошной обман? Мара! Он почувствовал нежное прикосновение к своей руке и затаил дыхание, испугавшись не видения, а того, что оно может исчезнуть.

«Пусть будет так», – подумал он.

Накануне Иволгин видел сон. Будто подбежала к нему на улице рыжая собака с облезлым боком. Собака – это к другу. Вадим, впрочем, не придал сну никакого значения – мало ли кто там в снах бегает. Вспомнил только вечером, уже после того, как в квартире раздался телефонный звонок.

– Тебя! – крикнула Гертруда Яковлевна, занятая просмотром передачи «Очевидное – невероятное». На экране Капица увлеченно беседовал с каким-то академиком, а для Вадима невероятным был этот звонок.

– Кирилл?! – Иволгин не мог поверить, в то, что слышал его голос. – Ты где, в Венгрии?!

Маркова было еле слышно, словно он находился на другом конце земли.

– Нет, я вообще-то в аэропорту! – сказал Марков. – Здесь, в Ленинграде! Готовь чай. Только, ради бога – обычный, черный.

– Ох!

Кирилл выглядел совсем возмужавшим. «Вот что заграница с людьми-то делает», – подумал Иволгин. А еще Марков был возмутительно загорелым, несмотря на то что на дворе была поздняя осень и даже те ленинградские счастливцы, кому удалось летом выбраться на юга, уже растеряли свой загар.

– Дай угадаю, – сказал Вадим, припоминая названия европейских курортов. – Ибица, Мальта!

– Все равно не угадаешь! – Марков заключил друга в объятия, такие крепкие, что Домовой едва не задохнулся.

Гертруда Яковлевна, выглянула из кухни в фартуке – радушная хозяйка, которая готова была принять именитого гостя.

– Ты насовсем?! – спросил Иволгин, и столько в его голосе было неподдельной радости, что Кирилл почувствовал себя неловко из-за того, что вынужден был ответить отрицательно.

– Нет, Вадим – наоборот! – сказал он. – Знаешь, мы с Джейн… Ах, да ты же ничего не знаешь!

В течение ближайшего часа Домовому предстояло узнать многое о жизни Маркова за последние месяцы. То, что Кирилл не считал возможным излагать письменно, опасаясь цензуры.

– Значит, вы теперь вместе? – Вадим был чертовски рад это услышать.

Иволгину уже начинало казаться, что все они обречены на любовные неудачи, словно кто-то еще в студенческие годы наложил на них соответствующее проклятие. После встречи в Югославии Джейн и Марков расстались ненадолго, чтобы окончательно воссоединиться месяц спустя. В театре Кирилла произошел раскол – обычное дело в художественной среде, над которой к тому же больше не властен был дышащий на ладан партийный контроль.

Джейн, которая до той поры не пыталась вмешиваться в его профессиональную деятельность, свела Кирилла с одним из известных европейских импресарио.

– Ух ты! – Вадим покачал головой. – Только не говори мне, что отказался от миллионов!

– Ну, о миллионах речи не идет! – сказал Кирилл. – Но отказываться я и правда не стал! Надеюсь, ты простишь меня!

Вид у него был несколько виноватый.

– Простить за что?! – Домовой недоумевал. – Я так рад за тебя, Кира! Я и представить себе не мог, что все так получится.

Марков обнял его. Была какая-то вопиющая несправедливость в том, что он получил все, а Домовой при всех его несомненных заслугах остается несчастным, а это он ясно читал в глазах друга. Впрочем, воссоединение с родителями можно было считать за добрый знак.

– К своим не заглянешь?! – после свершившегося примирения с родителями Иволгин всерьез задумывался над тем, как бы восстановить мир в семье товарища.

Марков ничего не ответил, только покачал головой с печальной улыбкой и стал разбирать пакет с подарками для Вадима и Верочки. Время от времени он поглядывал на часы.

– Уже возвращаешься?! – спросил растерянно Иволгин.

– Сначала нужно в Москву. Ты не представляешь, сколько бюрократической мороки с этими театральными делами – у меня уже в глазах рябит от справок и печатей.

Он не стал перечислять всех столичных бюрократов, которых предстояло посетить и подмаслить, но объяснил Вадиму, что большинство разрешений, необходимых ему, можно было легко получить благодаря взяткам и только им.