Владимир Лобас - Жёлтые короли. Записки нью-йоркского таксиста

Очередная девушка появляется из каморки, делает шаг и – проваливается в ловушку. Выживший из ума миллионер, оказывается, требует от Фрэнка нечто совсем уж немыслимое:

– Сперва женись, а потом уж вступай во владение. Ну, не бред? Легко ли в наше время найти девушку, готовую посвятить себя семье? Он, Фрэнк, пробовал – сплошные разочарования. Вот сейчас стоял и думал: а не послать ли все к чертям и снова – в море?!.. Сарай все-таки здоровенный… Сколько в нем этажей? Тридцать один, тридцать два, тридцать три…

А девчонки все подряд были дуры?

Не думаю. Но взволнованный шепот, горящие глаза, ладная, в сюртуке, фигура – нравились им. И разве Фрэнк был хуже других парней, которые врали о чем-то другом? И заливал-то он с такой простительной целью: привлечь внимание, заинтересовать…

Мы же тем временем творили, что хотели! Акбар объявлял перерыв на ланч, Ким Ир Сей обслуживал иностранных туристов, а я скрывался за кипарисом, в засаде…

Вполне овладев жанром стремительной любовной новеллы, Фрэнк, однако, не рассчитал своих сил, замахнувшись на многоплановый, с параллельными линиями – роман. По дурости, неизвестно зачем, затащил он как-то в свою каморку «хипповатую» неказистую бабенку с лиловыми губами, причем, в нарушение собственных же правил, не остановился на пороге, а поперся следом и даже прикрыл дверь.

Когда же минут через десять отдувающийся Фрэнк вывалился из каморки с перепачканным помадой ртом, то лицом к лицу – надо же! – столкнулся с поджидавшей его на ступеньках отеля рыженькой парикмахершей, которая на этот раз не нашла никакого повода, чтобы завлекательно расхохотаться при встрече, а вместо «здравствуй» сказала Фрэнку:

– Подонок!

В бешенстве Фрэнк отер рот рукавом, но когда понял, что натворил, вызверился – на кого бы вы думали? – на меня с Ким Ир Сеном:

– Кэбби, здесь не базар! Мне менеджер что приказал?!..

Напомнить бы дрянцюге, что менеджер не велел, наверное, и девчонок в каморку затаскивать.

Мы расплачивались за беспутство Фрэнка. Напрасны были все наши усилия прикормить рассыльных долларами, которые Фрэнк отвергал. Мы платили рассыльным, чтобы они почаще выносили багаж на нашу сторону, к боковому подъезду. Но один приступ черной меланхолии уничтожал результаты многодневных наших усилий. Мы строили замки на песке.

– Первый кэб берет первую работу! – орал Фрэнк. Орать ему быстро надоело, парень он был незлой, однако же, распуганные крикливым швейцаром рассыльные выносили все аэропорты к центральному подъезду.

Не берусь судить: то ли Фрэнка подкосила ссора с рыженькой, то ли сглазила его лиловогубая дурнушка, но на углу, куда мы привыкли сгонять надоедливых клиентов, переодевшегося после смены швейцара не встречали больше ни испаночка, ни толстушка-медсестричка.

Фрэнк резко снизил требования к контингенту девиц; стал активнее и развязнее «клеить их», но это не помогало: заигрывания бывшего матроса утратили шарм… Озорной прежде взгляд стал просящим, интонации – бодряческими, и женщины, с которыми он заговаривал, немедленно «поумнели»: они не желали ни слушать байки про сумасшедшего дядю, ни смотреть на его портрет; и никто, за исключением таксиста Акбара, не заглядывал теперь в каморку. Однажды шутник Акбар, спрятавшись в каморке, изрядно напугал Фрэнка; они чуть не подрались.

– Так даже лучше, – жаловался Фрэнк сменявшему его в три часа пополудни швейцару-пуэрториканцу. – Из-за всех этих шлюх я за прошлый месяц не отложил ни цента. Бар, диско, мотель – никаких чаевых тут не хватит…

За смену Фрэнк не собирал больше сорока долларов.

– Почему ты такой глюпи? – сладко жмурясь, шептал ему Ким Ир Сен. – Лагади – «бак»… [52]

– «Кеннеди» – два! – поглаживал плечо сюртука Акбар.

– Стойте возле своих машин! – огрызался Фрэнк. Он был непутевым, но все-таки честным швейцаром! И оставался таким еще долго, пока на горизонте не появилась Дылда-С-ИзумленнымЛицом…

Как гром с ясного неба, грянул суд по поводу штрафа «Остановка запрещена».

– Вы признаете себя виновным? – спросил арбитр.

В отглаженном пиджаке, строгий и сосредоточенный, я отлично понимал, что если сейчас мне удастся отмазаться от штрафа, то я не только сохраню кровные свои доллары, но еще и получу (и это главное!) серьезные гарантии на выигрыш дела – в уголовном суде. Ибо, оправдавшись здесь, я смогу предъявить там – документ о моей невиновности. «Странный этот полисмен, – скажу я, положив на судейский стол сегодняшнее решение арбитра, если только оно будет оправдательным, – хотел поначалу оштрафовать меня за остановку в якобы запрещенном месте. А когда я указал ему на абсурдность его действий, он со зла не придумал ничего лучше, чем обвинить меня в „подстрекательстве к бунту“; уж не знаю: плакать мне или смеяться?..»