Маша Царева - Это подиум, детка! Сага о московских куколках

– Ну да, – ее улыбка была какой-то странной, несимметричной. Правый уголок губы взлетел вверх, левый остался на месте.

– Ну надо же, – покачала головой Алена, – с ума сойти! Неужели он на себя в зеркало никогда не смотрит? Неужели он думает, что у него может быть хоть какой-то шанс, с нами, с девчонками молодыми!

– Ну ты ду-ура! – не то удивилась, не то восхитилась Яна.

Казалось, она посмотрела на Алену новыми глазами. Казалось, она вообще впервые свою соседку увидела. И под этим испытующим взглядом Алене стало неудобно. Как будто Янка ждала, что она начнет оправдываться, только вот за что.

– Почему дура? – немного озадаченно переспросила Алена.

– Да потому что состояние Шестакова измеряется миллионами! – взревела Яна, чуть не сшибив локтем миску с салатом. – Да потому что каждая вторая девчонка согласится проглотить свои акриловые ногти и уменьшить свою силиконовую грудь на четыре размера за право провести с ним уик-энд.

– Ты шутишь? – опешила Алена. – С какой стати девушкам его хотеть? У него дряблый животик и лысина.

Вместо ответа Яна метнулась в комнату, к своему необъятному шкафу. Алена озадаченно последовала за ней. Янка пала на колени, как язычник перед богом солнца, и принялась вышвыривать из шкафа блузки и платья, что-то лихорадочно разыскивая.

– Ян, ты чего? С тобой все в порядке?

– Где же это было? Я ведь только на прошлой неделе перебирала коробки… – бормотала она, – ах, вот! Смотри!

С этими словами Яна торжествующе сунула Алене под нос фотографию. На снимке был изображен чуть более молоденький и чуть менее пропитой вариант Янки. Блондинистая, загорелая, счастливо улыбающаяся в объектив, в ушах – огромные зеленые сережки.

– И что? – удивилась Алена, – Это ты, я узнала. Но при чем здесь Шестаков?

– Притом, что эти серьги подарил мне он! Это изумруды и брильянты, антиквариат! – Яна посмотрела на снимок, вздохнула, как будто бы изучала лицо любимого, ушедшего к другой. – Мне пришлось их продать… Год назад было трудное время. Работы не было, и я сломала передний зуб. Надо было делать коронки… Да еще я залетела от одного… Жалко сережки.

– Хочешь сказать, что ты… – ахнула Алена.

– Дала ему один раз, – спокойно продолжила Яна, – это даже был не полноценный секс, а так, light-вариант. Получасовые обжималки в его «Хаммере», коротенький минет. И все – он паркуется у ювелирного. Выбирай, Зинка, что тебе нужно.

– Почему Зинка? – пробормотала Алена, до которой смысл слов доходил постепенно, словно вокруг нее был плотный ватный кокон, мешающий своевременному восприятию информации. Она смотрела на Янку, на ее пухлые губы, нагло улыбающиеся… На ее грубо подведенные глаза, на ее руки в некрасивых разводах автозагара… И вот этими руками она обнимала толстеющего самодовольного Шестакова? За какие-то сережки с изумрудами?!

– Да потому, что он даже не запомнил, как меня зовут! – расхохоталась Янка, не обращая внимания на вытянувшееся Аленино лицо. Казалось, ей доставлял особенный извращенный интерес шокировать свою соседку, уже пропитавшуюся модельными нравами, но еще такую наивную. – Я для него ничего не значила. Он не разыскивал мой телефон, не искал со мной встречи, не теребил Марину Аркадьевну. А на твоем месте я бы рассчитывала минимум на автомобиль. А если повезет и станешь его постоянной girlfriend… – она по-кошачьи потянулась и мечтательно зажмурилась.

– Но я этого не хочу! – нервно воскликнула Алена, которая меньше всего ожидала такого оборота вещей, – не нужны мне его сережки, его деньги, я хочу… – Она, булькнув, осеклась и под насмешливым изучающим взглядом Яны подумала: «А что же я и правда хочу от своей жизни, от себя самой, от своей так называемой карьеры и вообще – от этого города, где молодые красивые девчонки двадцати с небольшим лет готовы глотку друг другу перегрызть за „коротенький минет“ с последующей перспективой дарения ювелирки?!»

– Алена, – тихонько позвала ее Яна, – как ты думаешь, откуда у меня деньги?

– А? Что?

Алена встряхнула головой, чтобы вынырнуть из девятибалльного шторма неприятных мыслей, и обнаружила, что Яна маячит перед нею с чашкой остывшего чая на вытянутой руке – учитывая ее неприветливый нрав, это было невероятным проявлением дружелюбия. Алена машинально схватила чашку и сделала несколько жадных глотков – она вдруг почувствовала себя так, словно у нее резко поднялась температура.

– Откуда у меня деньги? – спокойно повторила Яна.