— Что с ней? — цепляюсь в плечи к Жене, заставляя его смотреть на меня. — Что?!
— У неё сердечный приступ.
Оглашающая тишина. Он что-то говорит, к нам подходит Дан, но я не могу различить слов, все сливается в один поток шума.
У бабушки приступ. А она сейчас одна. Возможно, никого не было рядом, когда она… Мое тело словно пробивает током, от мысли…
— Паш, — Женя тряхнул меня за плечи, — позвони родителям.
— Да, точно, — отмираю я. Начинаю судорожно искать телефон по карманам. Нахожу в куртке и дрожащими руками пытаюсь набрать номер мамы. Удаётся не с первого раза, но все-таки удаётся.
— Да, Павлиночка, — мама отвечает почти сразу.
— Мам, бабушка в больнице, — дрожащим голосом выпаливаю я. Потом слезы подступают, дальше говорить я просто не могу.
Женя забирает у меня телефон, что-то объясняет маме, мое плечо сжимает рука, Дана.
— Поехали, — Женя убирает телефон и берет меня за руку.
— Куда?
— В больницу.
— Да, да, — киваю я. Потом вспоминаю о Дане. Он понимающе кивает.
Женя ведёт меня к машине, сажает меня на переднее сиденье, затем мы плавно выезжаем из парковки.
— Что сказала мама?
— Они скоро приедут. — отвечает Женя, не отводя глаз от дороги.
— Откуда ты узнал? — успокоившись начинаю задавать вопросы, всплывающие в голове.
— Мама позвонила. Это они с отцом отвезли тетю Любу в больницу.
Больше говорить ничего не хотелось. Хотелось поскорее увидеть бабушку и удостовериться, что с ней все хорошо.
Пока мы ехали, я успела миллион раз подумать о том, сколько раз я могла позвонить бабушке, сколько раз могла сказать, что люблю ее, сколько раз могла услышать ее ласкающее "пышечка".
Но почему-то не думала, что это так важно. Пока не ощутила, что могу в один миг лишиться всего.
А ведь, может, если бы я чаще звонила, то она бы рассказала о том, что болит сердце. Или то чувствует себя плохо. Хотя, бабушка ведь не стала бы жаловаться, но я бы итак все поняла. По голосу, по вздоху, по интонации. Поняла бы непременно. И может бы даже смогла убедить ее, что ей лучше приехать и пожить некоторое время у нас.
Я могла бы столько раз набрать ее номер, вместо того, чтоб читать, гулять или просто плакать в подушку. Могла, но не сделала. Посчитала, что впереди еще столько времени, отведенного на разговоры.
Только ведь, времени может оказаться не так много, как ты думаешь.
Судьба не благосклонна к людям, считающим, что у них в запасе целая жизнь.
Один день и того, с кого начинается твой день — может не стать. Будь это бабушка, родители, друзья — не важно. Важно то, что если когда-то это случится, то жалеть всю жизнь вы будете об одном: что не успели сказать то, что откладывали на завтра.
Дорога заняла почти три часа. Три часа молчания, нервных потираний ладоней, шумных вздохов и подавления слез.
Женя припарковал машину недалеко от больницы. Шли мы так же безмолвно.
У входа нас встретила тетя Маша, крепко обняв меня, повела нас к палате.
— Не переживай, врач сказал, что все хорошо. Она поправится.
Кивнула. На большее меня не хватило. Хотя стоит поблагодарить, за то, что привезли ее в больницу, не бросили, но я не могу. Горло скованно слезами, порывавшимися то и дело выплеснуться наружу.
Мы присели на скамейку и стали ждать родителей и лечащего врача.
Тетя Маша что-то щебетала о том, какая она у нас молодец, что она скоро поправится, что вообще бабушка — эталон сильной и мудрой женщины.
Я кивала, особо не слушала, но не хотела показаться грубой.
Опустила взгляд, Женя держит меня за руку, поглаживая своим большим пальцем мои костяшки. Давно ли? Не знаю. Мне сейчас вообще кажется, что мое тело не принадлежит мне. Оно все натянуто, как гитарная струна.
Хоть они все и твердят, что все хорошо, мне нужно увидеть ее.
Нужно, чтоб сказать, что люблю ее.
Через полчаса приехали родители. Они были не такие растерянные, как я. Смогли поблагодарить Самойловых, добиться встречи с врачом, узнать какие лекарства нужны и все прочее. А я оставалась немым участником этой сцены.
Врач сказала, что можно навестить, но сейчас она спит. И нам обязательно сообщат, когда проснется.
В больнице находиться стало невыносимо. Стены сдавливали грудь, препятствуя вдоху. Всюду запах лекарств, от которых было не по себе. Хотелось выбежать, покинуть это помещение пропитанное духом болезней.
Но я должна поговорить с ней. Почему — то я чувствую себя очень виноватой.
Мы просидели около получаса, затем подошла медсестра и сообщила, что бабушка проснулась и можно на несколько минут зайти. Я заскочила первая, не давая никому даже возможности воспротивиться этому.
Читать дальше