Васко Пратолини - Постоянство разума

– Тебе это кажется убедительным?

– Ее поймет только женщина, – сказала она. – Нет для нее другого бунта, другой защиты. Что ж, ты бы хотел, чтобы она себе пулю в лоб пустила? Мы – южане, но мы из Греции. Для нас мужчина – самое святое.

– Король.

– Конечно, король! – воскликнула она. – А ты? Кто ты?

Она растрогала меня. Я начал смутно ее уважать.

– Но отчего же она покончила с собой? – спросил я.

– Она не хотела, – сказала Розария. – Дозой ошиблась. Это были другие таблетки, не снотворные, как тогда писали в газетах. Забеременела, хотела сделать выкидыш…

С Джо (впрочем, как и с Бенито) меня свела драка. Сначала Дино рассказывал мне об этом высоком, страшно худом парне: «Представь себе вешалку с головой и ногами!» Он мулат. Мы могли принять его за «новоиспеченного Томми», за араба или алжирца с очень темным, оливковым цветом кожи. Волосы черные, мягкие, но не курчавые. Он зачесывал их назад, чтоб они не казались такими густыми. Он и одевался как-то совсем не по моде. Костюм серый, пиджак слишком короток, брюки едва доходят до лодыжек; ну, рубашечка, галстучек – словом, господский сынок, только ясно с первого взгляда, что ему до настоящих господ далеко. Походка какая-то робкая, хотя голову держит прямо, грудь выставляет вперед; из кармана всегда торчит спортивная газета; книги носит под мышкой. Сидя на скамейке у площади Далмации, мы толковали о Коппи, [22]говорили о фильмах, о девушках-гречанках и частенько видели, как он ждал троллейбус, направляющийся в Сесто.

Как-то раз в Народном доме мы собрались у проигрывателя – слушали Модуньо – и увидели в окно, как он идет по улице.

Летними вечерами мы уже с пяти часов бездельничали на берегу. С нами бывали Паола, девушка из квартала Рифреди, и Розария, такая не похожая на Электру гречанка. Он усаживался в тень под мостом с книгой в руках, меняя место, когда его настигали лучи заходящего солнца. Потом вставал, собирал букетик маков и маргариток, перевязывал его травинкой и уходил. Нас, в особенности меня и Дино, занимало не его присутствие, а то постоянство, с которым он возникал на наших улицах. Мы со своей скамейки кричали ему вдогонку: «Hey, Joe, where you goin?» [23]Он не оборачивался – значит не американец.

Армандо с присущей ему логикой выбившегося в трактирщики крестьянина в двух словах описал его судьбу, как она ему представлялась. Разумеется, угадал: он обо всем толковал рационально, а значит, правильно. «Думаю, отец у него негр, мать – итальянка. Должно быть, остался сиротой, теперь учится в школе у отца Бонифация при церкви Сан-Стефано».

Однажды за окном возникла фигура Джо, которого мы могли разглядеть по пояс.

– Привет, кучерявый, – сказал Дино.

На этот раз Джо обернулся, нас поразила необычная ясность взгляда, лицо его словно светилось и совсем не казалось черным. Без злобы, даже весело он ответил:

– Привет! – и зашагал дальше. Теперь мы каждый раз здоровались с ним при встрече. А как-то вечером завязали с ним через окно вот какой разговор:

– Привет, Джо!

– Привет! Как тебя звать, не знаю, – ответил Джо.

– Да он свой парень, – сказал я. – Постой, зайди-ка сюда.

Но он побежал к остановке и вскочил в подошедший автобус.

На другой день мы вместе с Армандо – я со своей гречанкой, он с девушкой из нашего квартала, сидели на берегу в тени камышей. В туристский сезон Дино не мог освободиться до самого вечера, задерживался за отцовским прилавком. С девушками ему вообще не везло.

– А ведь красивый парень, – сказал я Розарии, – вдобавок остер на язык. А насчет Тони Кэртиса знает такое, что мне и во сне не снилось.

Армандо, который укрылся с Паолой по другую сторону зарослей, добавил.

– Ну, а как насчет Мэрилин? Ему ли не знать? В свободное время только и дел, что читать газеты. Хозяин киоска у заставы Росса снабжает его чтивом напрокат.

– Паола заявила:

– Он свой.

– Ну, а мы?

– Вы тоже, – ответила Розария. – Не знаю… Дино – милый, с ним хорошо, но между нами словно пропасть. Словом, мы друг от друга далеки. – Она поцеловала меня в шею; сквозь камыши снова донесся голос Армандо:

– Ну, а как вы, например, смотрите на Джо?

Паола расхохоталась:

– Ты вот шутишь, а я скажу: он для меня темноват.

Не переставая обниматься, Розария и я обернулись. Джо стоял на берегу и собирал свои цветочки. Он поднял голову, словно видел и слышал нас.

– Взгляни на него, – сказал я, – маргаритки собирает.

Мы видели его сквозь просвет в тростниках. Вдруг появились трое ребят, в таких же, как мы, куртках. Один из них обратился к Джо со словами, которые, подобно нашим, звучали вызовом.