А Мишку беспокоило, что она ничего не помнит из того дикого пьяного вечера. О своем Принце ни разу не вспомнила даже. Будто и не было с нею никогда истерики в чужой машине, будто и не цеплялась она за того Альбертика-Отвандила, будто всю жизнь только и делала, что чужие фирмы захватывала, бандитов к конкурентам подсылала, ментов подкармливала, чиновников штабелями покупала… А ведь помнил Миша, что еще недавно мамка ему перед сном сказки рассказывала про то, как когда-то она была пионеркой… Э-эх!
Но вот прошло два полнолуния, приближалось и третье. Самое последнее, если, конечно, шоферюга не надул. Мишка про себя-то все давно решил. Бороться он решил, как мамкины пионеры! На фиг ему такой график! Хотя эти гаденыши — Микки Маусы в каждом сне ему доказывали, что это он так из эгоизма про мамку думает и по причине крайней инфантильности. Что если бы он был не таким сопливым, то понял бы, что теперяшняя жизнь в серебристой чернобурке для Петровой — самое милое дело!
И вот утром, когда Мишка прочел в своем тайном календаре «Полнолуние», Петрова с особенно тщательностью наложила макияж. Телохранительша уже сидела на скамейке перед подъездом, ожидая выхода Мишки, ковырявшегося вилкой в глазунье.
— Сынок! Скушай все немедленно, Софья Платоновна уже ждет! Обязательно съешь спаржу! Она тебе просто необходима! — привычно отдавала приказы Петрова из туалета. — Мне сегодня важный контракт подписывать! Не нервируй меня!
— С кем, мамочка? — как можно равнодушнее спросил Мишка.
— С фирмой Альберта Отвандилова. Не слышал по радио?
— Н-нет…
— Значит, сниму с них пени и неустойку. Обещали дать такую рекламу, чтобы все дошкольники знали. Подвел Михайличенко, значит. Так-так… Перчатки не забудь! Всего доброго! Чмок-чмок!
И понял Мишка, что какой умной теперь ни была его мамка, но снова обманул ее Отвандил.
Контракты мамка подписывала в 12 часов 37 минут. Перед ланчем. Поэтому на прогулке Мишка попросил ребят помочь ему отогнуть доски в заборе. За утаенную с прошлого уик-энда шоколадку ребята согласились помалкивать, что Мишка сбежал из садика…
Отвандил вышел из офиса весьма довольным без пяти минут час. Он сел в свою огромную машину, за рулем которой парился угрюмый дядя Вова. Санки пятиклассника Леши Дыбы Мишка спрятал рядом, в кустах, засыпанных снегом, с вечера. Леша уверял, что конструкция стальных проволочных петелек позволит Мишке колбасить даже за джиперами. Мишку только немного испугало, что когда он тихонько цеплялся к машине Отвандила, стараясь не засветиться в зеркало заднего вида, машина вздрогнула, как живая.
Мишка вцепился мертвой хваткой в санки, машина рванула с места, и началась поездочка, скажу я вам, не рядовая. Да чем угодно Мишка бы мог поклясться, что эта машина специально старалась его стряхнуть! А какие повороты эта штука закладывала! Мишка с трудом балансировал на одном лезвии полозьев, пытаясь не опрокинуться на спину! И ведь повсюду гаишники стояли! Никто на них и не взглянул! Хотя не май месяц был, могли бы хоть на похмельный штраф выпросить! Нет, все делали вид, будто даже не подозревают, что мимо них на дикой скорости несутся два демона с Мишкой на прицепе и душою безнесвуменши Петровой в контейнере.
Потом Мишка в каком-то диком бреду увидел вместо сверкавшего никелем бампера чью-то задницу невероятных размеров. Отвратительную, со всех точек зрения. Задница раздраженно подрагивала салом, вихляя из стороны в сторону. И, в принципе, Мишка понял ее недовольство, разглядев, к чему именно прицеплены стальные проволочные петельки конструкции Леши Дыбы… Он едва успел соскочить с санок перед тем, как с багрового неба на них опустился жуткий раздвоенный хвост, покрытый ошметками зеленоватой слизи… Хрясь! И санки превратились в кучку щепок с отлетевшими в стороны полозьями.
Тут изо всех подворотен вывалила какая-то пацанва. Мишка постарался смешаться с этой толпой низкорослых ублюдков, радостно кричавших: «Отвандил вернулся! Отвандил!» Хвостатые гаденыши с носами-пуговками принялись сновать прямо перед слюнявой мордой бывшей машины, и эта гнида резко сбавила ход.
Миша натянул треух на нос поглубже и тоже для виду стал скакать возле этой гадины, на хребтине которой, между двумя мохнатыми горбами сидел мамкин Альбертик. На нем теперь был парчовый пиджак, усыпанный сверкающими камушками по лацканам и манжетам. И весь он был такой гордый, преисполненный сознания выполненного долга перед радостно прыгающей мохнатой общественностью. Нос у него сплющился в кабаний пятачок, а на башке появились ветвистые рога. Последнее украшение его личности Мишка воспринял как должное, вспомнив, сколько вечеров мамка задерживалась на работе в период двух предыдущих лунных циклов.
Читать дальше