Ирина Дедюхова - Снежная сказка

Но тут что-то рвануло на улице! Все сразу стало красным — вообще все! А потом побагровело и обсыпалось зелеными звездами! Выглянув из-за плеча своего пиита, Маша увидела, что какой-то затрапезный мужичок кучно шмаляет ракетами и петардами по крышам всех многоэтажных зданий возле клуба. У мужика чувствовалась за плечами крепкая военная выучка, подготовился он к артобстрелу основательно: вся шипящая и светящаяся пиротехника взлетала у него с геодезической треноги на вращающемся штативе. Как только с крыши компании «ТНК-инкорпорейтед» раздался мат и крик: «Ты что же это, сука, делаешь?», мужичок крутанул штатив, и снаряды стали взрываться точно над парапетом у шестого окна. При этом баба, подносившая ему снаряды с детских санок, мстительно шипела, как просроченная ракета: «Жги их, Славка! Вдарь им, родной!»

По опыту ясельного периода и по рассказам очевидцев Мария знала, что ей надо продержаться только до того момента, когда Дед Мороз достанет гармошку, а Снегурка ударит в бубен. Она сделала глубокий вздох и с криком: «А ты не помнишь, как занял у меня последние 18 рублей и исчез на полгода?», неожиданно нанесла Борхесу меткий удар дамской сумкой на цепочке. Поэт побледнел, пошатнулся, и, закачавшись вокруг оси собственного тела, сделал несколько неверных шагов от главного входа, пытаясь закрыть голову руками…

Боковым зрением Мария уловила начавшееся продвижение всех секьюрити из вестибюля, холла и от прохода к вип-залу — в их сторону. Тогда она стеганула любимого еще раз, окончательно загоняя его в тупик у гардеробной, подальше от входа, где за вошедшими ряженными уже закрывались тонированные стекла. Поэт жалобно выл с надрывом на весь вестибюль при каждом ударе: «Маша! Машенька! За все меня прости!», инстинктивно отползая от выхода, но, главным образом, от Маши.

— Прекратите безобразие, прошу вас! Убедительно прошу вас в последний раз! — пытаясь перехватить сумку, надрывался возле Машки главный секьюрити, не слушая, что ему панически верещала в ухо говорилка. Но все-таки оперативная связь несколько отвлекала его, мешала сосредоточиться, поэтому он пропустил парочку точных ударов сумкой по переносице. Как только он безжизненно повис на стойке гардеробной, прекратить дебош стало делом чести всего персонала клуба «Рошаль». Визжащую, воющую, царапавшуюся Марию, отбивавшуюся ногами и измочаленной сумкой, захотели взять живой буквально все, включая повара-китайца!

А Дед Мороз со Снегурочкой будто забыли о губной гармошке и бубне! Они с любопытством рассматривали елку, зачарованные ее аккуратной роскошью, поэтому не могли видеть крадущийся прямо к ним за портьерами милицейский наряд во главе с капитаном Серегиным…

Не видела этого и Мария Круглова. Но только потому, что на нее опять накатило. В такие моменты наката ей уже было ни капельки не жалко ни себя, ни Борхеса. В такие моменты ей хотелось только отстреливаться от всех из автомата короткими очередями и, задыхаясь на ходу, как можно громче исполнять старинный русский романс «Он говорил мне: «Будь ты моею!», как в давнишнем фильме, который они смотрели в культпоходе в шестом классе…

Прождав лишние десять минут, Анатолий матюкнулся и пошел в кабинку переодеваться. Еще в баре, выпивая с Машкой, он почувствовал нехороший ледок под ложечкой. Такое чувство всегда возникало у него, когда его друг и адвокат Вадик Гарфункель вляпывался в очередной сюжет по уши.

Из кабинки он вышел уже облаченный в костюм Дедушки Мороза. Поймав пробегавшую мимо Снегурку, он торжественно приказал ей: «Отведи-ка меня в зал вип-персон, внученька!»

— Хорошо-хорошо, дедушка! — кокетливо согласилась Снегурка. — Мне ведь не трудно. Главное, чтобы вы сами не пожалели… потом.

Скрытой угрозе, прозвучавшей в ее словах, Анатолий не придал никакого значения. И напрасно. Вообще его в этот момент тревожила только одна мысль: сподличает Женька в отношении безобидного Вадика или нет? В голове проносились светлые периоды их совместного существования, и Толик начинал верить, что Женька не такая уж сука, да и от Вадика она никогда не слышала дурного слова. Потом он вспоминал все ее последние выходки и обливался холодным потом в страхе за беззащитного адвоката, который, к тому же, еще и нарядился с его подачи в такую же дурацкую, легкую шубку, какая болталась на сопровождавшей его Снегурке.

Снегурка раздвинула сверкавшие льдинками в затейливой подсветке нити стекляруса и крикнула: «Встречайте Дедушку Мороза!» Перед тем, как на Толика навалилось штук пять огромных амбалов, он увидел избитого Вадика в порванной шубке, залитой кровью… Вадик был привязан к высокому стулу, но разбитыми губами он попытался улыбнуться другу, прошептав: «Я тебя не выдавал, Толя!»