Ирина Дедюхова - О человеках-анфибиях

Заколебались его отлучки всем подразделением покрывать. Женька похудел, осунулся. И не май все-таки месяц был для свиданок. Потом ему пятьдесят первый Жека выход подсказал. Взял по его наводке Женька у тети Лены пару разносов оцинкованных из пищеблока, в сопле дирижабля две борозды рашпилем пропилил, да и заклинил там эти разносы намертво. В сопле можно было разместиться вдвоем, только тесно прижавшись друг к другу. Обнявшись. Ну, и пока остывали сопла дирижабля прапорщиц, они там, внутри до самого отбоя разговоры свои разговаривали… Да какие там разговоры!..

— Женя!..

— Женечка!..

— Женька!

— Ой! Ты чего? Женя, не надо! Не на…

— Я серьезно, Жень! Я эта… женюсь… потом! Пусти, Женька!..

— Женя!..

— Женечка!..

— Женя-а-а… Не на…

Ну, сами знаете чего от разговоров в сопле дирижаблей случается. Не Женьки были первые, и дай Бо…, или еще кто там, не последние.

Приехал, короче с Атлантиды тот котик морской, про которого в такой горячке все уже и думать позабыли. И что, подлец, удумал, знаете? Что на задание теперь справки фельдшерицы недействительны, а пускай теперь прапорщицам военврач Пластюкова все справки подписывает! И через знакомого писаря быстренько такой приказ у генерала подмахнул! И давай опять нашу Женьку в Гренландию сманивать. Ну, есть у человека совесть? Женечка только со справкой в отдел по Гренландии сунулась, ее тут же с дежурным по штабу к Пластюковой отправили.

Женька ревет дорогой, едва ноги переставляет. Никого это не канает! А чо ревет-то? Знамо дело, видать, не впустую наши Жени всю зиму упорно по дирижаблям прятались. Э-эх!..

Как это ни странно, но систематическое обливание холодной водой, зарядка и здоровый рацион, способствующий правильному пищеварению, благотворно сказывались на служебных успехах Валентина Борисовича.

Но в целом время наступало неспокойное, переменчивое, поэтому сослуживцы дусика перестраивали свои ряды почти боевым порядком. День у них был расписан по минутам.

С утра все заезжали в разные закрытые комитеты охраны безопасности. Там, в закрытых безопасных помещениях с центральным отоплением они запасались справками, о которых еще полгода назад без дрожи подумать не могли. Ну, что дедушку у них, к примеру, раскулачили, что папу своего, как его на десять лет права переписки лишили, так и в глаза не видели, что… Много чего в тех справках они про себя написали нехорошего, подтверждая огромными страшными печатями у мрачного дежурного в окошечке.

Под влиянием налаженного Еленой Матвеевной семейного быта, дусик стал собранным и решительным. Он сообразил, что ведь и на Женьку, который жил под чужими документами в институте, надо бы пару справок подмахнуть. Ну, написал тоже, что папа покойный у Женечки был летчиком-испытателем, что сам Женя будто бы окончил школу милиции, что имеет, дескать, награды за перестрелки с бандитами. Даже звание майора ему самолично присвоил.

Потом, когда справки из окошечка получил вместе с офицерской книжкой на Женьку, то пожалел даже, что полковника сыну не подмахнул. Но делать нечего, у окошка уже следующий толкался, а второй раз в одну очередь вставать запрещали. И за порядком в тот день противный такой старшина наблюдал, сразу к выходу за локоток подталкивал.

После утренних походов за разными справками все собирались в огромном конференц-зале с портретами вождей, повернутыми, на всякий случай, к стенке лицом. Не надо было видеть вождям всего, что были вынуждены делать их верные соратники. В принципе, не для себя ведь старались. У каждого на кармане висели гроздьями родственники и близкие друзья. И не радостное это было занятие. Хотя и азартное. Но в целом, по печальному поводу они в конференц-зале собирались, чувствуя себя в полном смысле наследниками, ети его, Октября.

В узком партийном кругу они там устраивали честные товарищеские лотереи — кому и куда за год перед акционированием стропы тянуть.

И все не везло нашему дусику. Вот уж на родное сталелитейное производство скинули парашютистом знакомого инструктора, а дусик и сам бы с удовольствием поучаствовал в акционировании родного предприятия. Да, все мало-мальские совхозы пригородные и производственные участки были дружески разыграны, когда дусику неожиданно достались шесть ветхих рыночных павильонов.

Даже здорово позеленевшая Вилена Рэмовна над ним в зеркале санузла только весело рассмеялась. Мол, на тебе боже, что всем нам не гоже! Валентин Борисович только стиснул зубы и решил, что докажет еще всем этим подлецам, что не близость к орудиям, блин, производства определяет революционность сознания, а сам индивид! Он им еще выдаст мозговой штурм — бурю и натиск! Но маненько притормозил с бурей, а в особенности с натиском, вспомнив, что, начитавшись старых медицинских журналов, Фенька и Елена Матвеевна перешли исключительно на винегрет и морковную запеканку. На такой жрачке долго не поштурмуешь…