Марат Немешев - Книга для...

Я уже не слушал его, а улыбался своим мыслям…

Познакомиться, подождать, пока она сдаст смену, проводить до подъезда, обаять чувством юмора и предупредительностью – всякий раз подавать руку, переходя через лужи и грязевые препятствия из талого снега, на прощание коснуться рукой ее локтя, развернуться и пойти домой, даже не поцеловав в щеку. Исчезнуть на несколько дней, узнать у напарницы номер её телефона, дождаться, когда у неё будет выходной, позвонить, пригласить куда-нибудь, угощать и приглашать на медленные танцы. А потом как-нибудь так получится, что, когда мы будем сминать простыни, зазвенит мой телефон и там, в другом городе, Она услышит мое учащенное дыхание и призывный шепот, в трубке сразу же раздадутся короткие гудки, а дальше… Я не успел подумать, что в таком случае будет дальше. Помешал щелчок пальцами прямо перед моим носом. Я посмотрел на Диму, вновь улыбнулся и повернулся к барной стойке, подняв одну руку примерно на уровне глаз.

Она заметила это мое движение и, быстро дописав что-то на листке заказов, с улыбкой подлетела к нашему столику.

– Будете еще заказывать?

– Юля, – прочел я вензелек на бейдже, – вы чудесны… Эээ… Еще два пива, пожалуйста.

Она взглянула на мой, еще полный бокал и, по пути забрав с соседнего стола пустую посуду, вернулась на свое рабочее место.

Я слегка откинулся на спинку стула и стал мять в руках картонный подстаканник. Дима внимательно смотрел на меня. У него на голове топорщился вихор, наверное, мыл голову перед выходом и не досушил. Теперь постоянно приглаживал его, но волосы все равно стояли торчком. Затем его челюсти задвигались, словно пережевывая что-то, и он, взяв бокал двумя руками, сделал долгий глоток. Мы молчали. Обрывки слов, фраз, тем для разговора роились в моей голове, но я никак не мог сконцентрироваться, остановить этот стремительный поток, зацепившись за какую-нибудь мысль, которая была бы не просто не глупой или не пошлой, а которая действительно меня интересовала. Бросил на стол обрывки картона и тоже стал пить пиво. Ладонью чувствовал приятную прохладу бокала и при этом думал: «Как я могу фиксировать в голове то, что я чувствую приятную прохладу бокала? Ведь это же книжная фраза. Ничего общего с жизнью. Стекло холодное, но мне от этого, кроме самого ощущения холода, никаких других сигналов не передается. И все равно. Слова сами складываются в сочетания о приятной прохладе. Как же мы зависим от книг, которые читаем».

– Я ни от чего не завишу, – мрачно произнес мой приятель и поставил опустевший стеклянный сосуд на стол. Видимо, последние слова я произнес вслух.

– Я что, сказал сейчас что-то?

– Нет. Просто выражение лица у тебя было, как полчаса назад, когда ты вот также долго молчал возле гардероба, а потом промычал: «как же все-таки зависим от книг, которые прочли». Я тогда не прокомментировал, а сейчас не удержался.

Думать о том, что сейчас сказал мой друг, я не мог – перед лицом промелькнула чья-то белая рука с серебряными колечками, поднял глаза – официантка Юля уже удалялась, на столе поднималась пеной вторая порция. Отхлебнув немного пива, я продолжил:

– Да ведь не только от книг, вообще от всего, что нас когда-то окружало. Вот даже сейчас. Ты же не со мной одним общаешься. А со всеми теми людьми, которых я в своей жизни когда-то встречал. На первом месте, конечно, мои родители – они научили меня ходить, разговаривать и чистить зубы по утрам. Но кроме них еще очень много людей сейчас общаются с тобой, воплотившись во мне. Когда-то в детстве меня с головы до ног обкатила грязью большая грузовая машина. До сих пор хватаю тебя за рукав, когда ты слишком близко подходишь к дороге, если на улице лужи. Хватаю за рукав я, но фактически тебе идет послание от того водителя…

– Слушай, – перебил меня Дима, – это мы, говоришь, с тобой сейчас общаемся, пиво пьем, а завтра я пойду на ночь к Кате, и ты через меня сигналы ей какие-то передашь?

Заиграла громкая музыка, теперь, чтобы Дима мог меня расслышать, мне пришлось чуть привставать со своего места и наклониться над столом. Я продолжал говорить о книгах, а он смотрел куда-то в сторону. Затем мой приятель жестом указал на другие столики. Я повернул голову, но не мог понять, что именно он хотел мне показать. Теперь наступила уже его очередь податься вперед, ближе к моим ушам.

– Вот ты все о книгах. Формируют, говоришь, там они чего-то. Во всем, что ты читаешь, какие-то принципы, мораль, догмы. Раньше увидеть лодыжку девушки или часть кружева ее панталон было праздником. А сейчас… я вот тебе показал, ты, кажется, не понял. Смотри. Сидят девчонки. И взрослые, и совсем еще школьницы. Джинсы спущены до половины задницы, трусы до лопаток натянуты.