Сергей Носов - Хозяйка истории [В новой редакции М. Подпругина с приложением его доподлинных писем]

— Чехи что-то плохо играют…

— Ты сегодня такая красивая…

— Там не все ясно, у чехов…

— Вот, вот…

Боже, какой у него обворожительный бархатный [120] Менее всего голос В. Ю. Волкова был бархатным. Автор настоящих комментариев хорошо помнит рассматриваемый голос и готов настаивать на следующих эпитетах: деланный, масленистый, тягучий. голос!.. И произносит, начнешь вспоминать, казалось бы, слова какие-то пустые, совсем заезженные, никчемные [121] Над подбором «никчемных» слов и особенно их порядком работала группа специалистов, причем рекомендации ученых учитывали последние достижения в области психолингвистики. Другой вопрос, насколько ответственно сам В. Ю. Волков следовал этим рекомендациям. , слушаешь, слушаешь, и уже сама не своя… Да кто ж тебя научил так, Володька?.. [122] Риторический вопрос. Нашлись, кому научить. Сколько вместе живем, а все не могу привыкнуть. И замечательно, что не могу. Не хочу привыкать. Не буду привыкать. Никогда не привыкну.

И не знаю и знать не хочу, потакаю чьему я капризу — с такой легкостью и с такой радостью кидаясь в костер… В схватку кидаясь… В бездну… Дура! Пустые, пустые слова! Заезженные, никчемные, неправильные слова!.. Не пиши, о чем не умеешь!

Говорят, Л. И. [123]страшный болельщик.

Допустим.

Я потом спросила Володьку (прижимаясь к плечу):

— Ну так кто же выиграет, скажешь?

— А ты знаешь сама — наши.

Поцеловал — устало [124].

— А счет?

— А счет не скажу.

И не сказал [125].

Да я и не допытывалась.

13 февраля

Наши выиграли! 5:2!

Я визжала, как ненормальная.

Первым забил Блинов на шестой минуте, потом Михайлов чуть-чуть не забил. Потом атаковали чехи… Штястны — Холик — Недомански… Третьяк стоял на воротах отлично. Володька вскакивал с дивана, кричал, бил себя по коленям, выбегал на балкон поостыть, хотя знал, какой будет счет, а я не знала, но знала, что выиграем! и тоже кричала!

Особенно во втором на нас навалились, но тут Фирсов совершил просто чудо, ударил едва ли не с середины поля и попал в плечо Дзурилле — шайба кверху взлетела, кувыркаясь, — три раза показывали — незабываемо! — и медленно скатилась по спине растерявшегося вратаря прямо ему в ворота!

Дзуриллу они заменили Холечеком, и напрасно, тот Дзурилла лучше играл. Чехи забили только две — Мартинец, Черны. И пять пропустили. Пять! Неужели я все это знала — что пять?.. Драка была. Теперь у них даже бронзы не будет. Четвертое!

А на втором американцы — никто не ожидал такого.

Пусть Никсон порадуется.

Зря, зря нас не взяли. Мы бы там были полезные.

14 февраля

Сегодня за ужином спросил, верю ли я в судьбу.

Отчего же не верить?

Судьба, предопределенность…

В последнее время он часто философствует.

А вот если бы узнать все заранее…

— Все — это что?

— Самое главное…

— Это нам не дано.

— Нам — не дано? Кто сказал?

— Я сказала.

Ну так вот, как же быть с предопределенностью? — его волнует. Или то узнавание, если бы оно состоялось, оно тоже было бы судьбой предусмотрено?

Мне такие разговоры не нравятся.

Помню, он мне сказал однажды, что многое бы отдал, чтобы узнать дату своей смерти.

Я спросила:

— С точностью до дня?

— Нет. Хотя бы до года.

— Фигушки, дорогой. Не дождешься.

15 февраля

Учусь есть палочками. Это не трудно. Уже получается.

16 февраля

Пришел с работы в приподнятом настроении.

Вчера американцы отменили ограничения в торговле с Китаем.

Что-то насвистывает. Предвкушает [126].

17 февраля

Утром Володька принял спецобъект, а вечером повез мне показывать.

Посмотрела на Храм Любви, или Павильон Страсти.

Ничего. Впечатляет. Я там буду хозяйкой до конца февраля. Хозяйкой истории.

Все в шелках. На окнах занавески шелковые, на постели шелковое покрывало, и на стенах — шелк, а на шелке — картинки, а на картинках — на некоторых……… [127]— просто даже не знаю, из какого музея их раздобыли.

А постель низкая-низкая и широкая-широкая — восточная постель, китайская, все по канону — что длина, что ширина — а в изголовье ваза стоит, чтобы не перепутали направление, потому что зимой, оказывается, полагается головой на север.

На круглом столике лежит веер.

На невысокой скамеечке стоит бронзовый сосуд, похожий на кувшин, как бы кадильница — для окуривания.

Тут же медные блюда для фруктов, но фруктов пока что нет — не принесли.

Зеркала.

Деревянный дракон повис над дверью.