Александр Торин - Дурная компания

— Подлец, — в комнату вошел возбужденный Ефим. — Щенок! Прибежал жаловаться. Сопляк! Да кто он такой, что он о себе возомнил?

— Ефим, не будем об этом.

— Будем, обязательно будем! Мерзавец! Антисемит! А я то его к тебе послал, думал он сможет себя пять минут вежливо вести. Вначале из-за комнаты устроил безобразную сцену, теперь на тебя начинает лить грязь! Да он под стол ходил пешком, когда ты уже профессором был!

— Ефим, все в порядке, я только тебя прошу, выдели мне комнатку где-нибудь подальше от него, знаешь, бывают люди, с которыми не хочется иметь дело.

— Ну, устроил Эдик короткое замыкание, с кем не бывает? Это даже хорошо, посидим все в темноте, компьютеры не жужжат, можно расслабиться, подумать. Пойди погуляй на улице, вон какой вечер прекрасный! Так нет, Борис бегает и считает, во сколько это нам обойдется. Ну, потеряем мы пару десятков, ну даже сотню тысяч, это что его деньги? Нет, это мои доходы и моя компания. Я тебя пересажу. Подлец, вначале Эдика раздавил, гениальный парень, а веру в себя потерял, сидит на сборке как простой чернорабочий. Он всех давит, а теперь решил тебя уничтожить! Это он назло мне, показать, что мои друзья ничего не стоят. Ну он у меня получит. Я его выгоню, пусть убирается к чертовой матери. Не сейчас, он должен проект закончить, а потом дам ему под зад! Сколько можно его терпеть? Так что я создаю группу по исследованию отверстий, и ты ей будешь руководить. Выпиши себе своих ребят, разберитесь наконец во всем этом! Да, еще, тебе нужен помощник, я у Бориса заберу одного паренька и отдам тебе, пусть знает сука, кто здесь хозяин! — Ефим раздраженно фыркнул и вышел за дверь.

Академик подошел к окну. Вечерние лучи солнца пробивались сквозь полосатые шторки и падали на белую стену комнаты, покрывая ее багровой сеткой. «Почти как тюремная решетка,» — усмехнулся академик.

Небо уже приобретало слегка фиолетовый оттенок, какой бывает перед закатом, свежая зелень деревьев за окном была чуть подернута красноватым отливом начинающего садиться солнца. Прозрачный воздух был наполнен тишиной и волшебным светом, как будто весь светился изнутри. Вдали, посередине поля гарцевал на лошади одинокий всадник в широкой соломенной шляпе, из соседнего здания степенно выходили хорошо одетые люди, садились в свои блестящие машины и один за другим уезжали по широкой пустынной асфальтовой дороге навстречу наступающим сумеркам.

«Какой прекрасный, мирный пейзаж — подумал он. — И рядом, за этими стенами поселилась гадость, от которой никуда не деться.»

На душе было гадко, как бывает, когда столкнулся с чем-то неприятным, от чего хочется скорее избавиться, но мерзкое ощущение никак не оставляет тебя, как липкая слизь, приклеившаяся к рукам и к одежде. Академик вздохнул.

"Молодые, здоровые, умные ребята, — подумал он с болью. — И лица у всех красивые, с мыслью в глазах. Странно, вроде бы попали в Америку, хорошо зарабатывают, все сыты и в безопасности, за детей и жен сердце не болит, накупили блестящих новеньких автомобилей, ан нет! Сидит червячок внутри, вырывается наружу ненависть, искаженная доморощенной идеологией, нетерпимость, жестокость. Они заводят свои порядки, требуют чтобы им подчинялись, вводят униформу и своеобразную американскую прописку, как-будто хотят построить свою маленькую тоталитарную империю в этом вакууме.

Этот Борис, Ефим пожалуй прав, дай ему волю, он бы шел по трупам, оправдывая все идеологией, как крестоносец или инквизитор, слепо веря в свою правоту. И ведь явно неординарный парень, с хваткой, с талантом и острым аналитическим умом. Не дай Бог такому оказаться у власти в удобный момент, он будет опаснее десятка дураков. Даже тот же Гитлер, хотя и был незаурядным оратором и истериком, все же вышел из пивных, неудавшихся художников и фельдфебелей, иначе весь мир бы носил свастику. Да и Иосиф Джугашвили был все-таки недоучившимся семинаристом. Будь он поумнее, не устрой террора и аппаратных чисток, вся Европа ходила бы под его портретом под барабанную дробь и учила бы теорию великой пролетарской революции, а Сибирь была бы покрыта концентрационными лагерями для уничтожения буржуев и гнилой европейской интеллигенции. Всех бы их туда, художников, поэтов, Эйнштейна с его антимарксистской относительностью, Нильса Бора обязательно, а датского короля с английской королевой к стенке по стопам Романовых… Что же это за зараза сидит внутри людей и движет ими? Что нужно тому же Борису? Больше денег? Нет, он достаточно умен, чтобы понимать, что деньги проще делать другими способами. Что еще? Пожалуй, что власть, нет даже не столько власть, сколько желание переделать окружающий мир по своим меркам, унифицировать его в соответствии со своей идеологией. А это значит подравнять рубанком слишком длинные и неровные конечности, расплющить или убрать тех, у кого слишком выпирающие носы, подрезать длинные шеи, постричь волосатые головы, уничтожить тех, кто раздражает взгляд, ввести универсальный порядок, строгую казарменную дисциплину, полосатые рубашки, чтобы сердце радовалось и отдыхало в наступившей гармонии.