Александр Торин - Дурная компания

— Это по делам компании или личный звонок? — холодно осведомился Борис.

— Ну, как вам сказать, — академик от неожиданности замялся. — Он профессор в университете и долгое время занимался теми же проблемами, что и я. Я вообще-то просто хотел передать ему привет и сообщить мой адрес…

— Частные звонки вы будете совершать из дома. Компания не обязана оплачивать ваши переговоры.

— Но, Боря, грань между деловыми и частными звонками настолько призрачна. Честно говоря, я собирался заняться у Ефима нашими старыми работами по получению новых материалов, и этот человек может оказаться очень полезен…

— Я не обладаю полномочиями разрешить вам этот разговор. Пожалуйста, если хотите, согласуйте его с Ефимом.

— Но, Боря… — академик был потерян. — Да нет, конечно я позвоню из дома, но он уже уйдет с работы…

— Это вам не Академия Наук. Здесь за ваши разговоры платит компания и, значит, и я сам из своего кармана. — Борис раздраженно повернулся и вышел из комнаты.

— Боря, я сам заплачу за разговор, можно так сделать? — но Борис уже закрыл дверь.

«Подлец, — подумал академик. — А я-то его хотел выгородить.» Он раскрыл свою записную книжку и с грустью посмотрел на стоящий на столе телефон. «Ничего себе деятель, а выглядит вроде прилично.»

Академик вздохнул и снова углубился в расчеты. Он никак не мог понять, почему у Ефима могли возникнуть какие-то проблемы с отверстиями в плоской металлической детали. Отверстия эти явно ничему не мешали и позволяли в случае необходимости закрепить деталь под углом к основанию прибора, освободив тем самым доступ к нескольким узлам, необходимым для точной механической регулировки и настройки. Ефим, правда, то и дело высказывал опасения, что дополнительные отверстия изменят жесткость конструкции и могут вызвать нежелательные перекосы при монтаже установки. Академик снова посмотрел на листочек, исписанный уравнениями. Простой расчет показывал, что даже в худшем случае искажения не могли превысить десятых долей процента и легко устранялись. Он пожал плечами, отложил листок в сторону и достал из толстой папки незаконченную статью, содержащую результаты последних экспериментов, сделанных в Москве незадолго до возникшего скандала. Диаграмма, приготовленная Володей в день рокового Ученого Совета, лежала между черновиков, края ее обтрепались. «Володя, — подумал академик. — Надо поговорить с Ефимом, пока не поздно, а то эта свора его уничтожит.»

— Извините, — в комнату снова вошел Борис с несколькими сотрудниками.

— Нам необходимо провести совещание.

Академик бросился собирать со стола разложенные бумаги, в суматохе складывая их в стопку. Листок с диаграммой отлетел в сторону и упал на пол. Академик кряхтя нагнулся и под издевательским и одновременно иронично-торжествующим взглядом Бориса поднял его. Лицо его покраснело от унижения и нагрузки. «Нет, это не дело — подумал он, — так они будут меня дергать каждые полчаса.» — Он вышел из комнаты, чувствуя на своей спине изучающие взгляды людей, прошел через коридор в кафетерий и налил себе стакан кофе.

В кафетерии было почти пусто. За длинным столом в одиночестве сидел мужчина неопределенного возраста с детским лицом и с ясными, наивными глазами. Он был одет в ярко-голубые джинсы, белоснежные кроссовки и резко выделялся среди прочих обитателей компании Пусика своим демократичным обликом. Человек этот аккуратными движениями отрезал от сосиски, лежавшей в его тарелке одинаковые тоненькие ломтики, подхватывал их вилкой и направлял в рот. Губы его при этом как-то смешно вытягивались трубочкой, деликатно застывали, потом приоткрывались и начинали совершать сложные круговые движения. «Странный тип.» — подумал академик и вдруг с удивлением почувствовал, что облик этого человека ему знаком. Он присмотрелся и увидел, что на обеденном столе около тарелки с сосиской лежит книга, страницы которой испещрены формулами и снова понял, что видел этого человека не один раз.

— Григорий Семенович, если не ошибаюсь? — голос у паренька был тягучий, тоненький и капризный.

— Да, вы меня знаете?

— Кто же вас не знает, я на ваших семинарах каждую неделю бывал. Меня зовут Эдик, вы меня не помните?

Академик вспомнил, что этот неповторимый голосок действительно часто звучал на семинарах в Москве, и вдруг резко, как от удара молнии, узнал и его обладателя.

— Эдик, Боже мой, какими судьбами! Ведь вы же уехали в Америку уже лет пять назад. У нас в Институте ходили легенды: Эдик стал профессором в Кембридже, преуспевает. Как же так?