Славко Прегл - Гении без штанов

— Ну да, — снова вступил в разговор отец, — так обычно все говорят. Мы с тобой должны внимательнее следить за сыном.

— Как? — почти заплакала мама. — Наши дети! Мы даем им все, что можем, а им как раз больше нравится совсем другое, только не положительные примеры. Что же нам делать с Ленартом? Будем повсюду водить его за руку? Или ходить за ним следом? Особенно ты, у которого никогда нет свободного времени!

Отец горько сглотнул. Теперь, когда он сам впервые в жизни оказался в ужасном затруднении, когда не знал, что будет с ним самим, ему нужно больше заниматься сыном? Он вспомнил о беседе в полиции и, решив перейти к более легкому вопросу, быстро проговорил:

— Криминалистка мне сказала, чтобы мы иногда проверяли его комнату и требовали, чтобы он показывал карманы.

— Можно, — ответила мама. — Однако это ни к чему не приведет. Я хочу доверять своему сыну.

— Доверие — это отлично, — вымученно улыбнулся отец. — Но контроль еще лучше. Вольное переложение основателей социализма: доверяй, но проверяй.

— Если мы говорим в этом ключе, то самое лучшее — это страх. Вольное переложение отца свихнувшегося коммунизма, — добавила мама. И быстро заключила: — Однако об этом лучше позабыть. Мы с тобой родители нашего сына. Что будет с миром, меня в данный момент не волнует. Меня волнует, куда движется мой сын.

В прямом смысле в тот момент ее волнение было излишним. В дверном замке повернулся ключ, послышался грохот сбрасываемых с ног и приземляющихся под шкафом в прихожей кроссовок, затем до гостиной долетело «привет!», а отправитель приветствия попытался раствориться в направлении своей комнаты.

— Ленарт! — громко позвал отец. — Иди сюда.

— Сейчас, только…

— Иди сюда, — очень решительно повторил отец, — и немедленно!

Ленарт с босыми ногами, которые выглядели как лапы средней величины медведя, отчасти из-за своего размера и отчасти из-за грязи, скопившейся между пальцами, нарисовался на ковре гостиной и очень удивленно посмотрел на родителей.

— Что случилось?

— А куда ты так спешишь? — язвительно ответил вопросом на вопрос отец. — Разве не принято, приходя домой, нормально поздороваться?

Ленарт посмотрел сначала на отца, потом на маму и удивился.

— Да вот я, — ответил он.

— Из прихожей ты там что-то пробормотал, — с упреком объяснил отец. — Словно мы с мамой пустое место, которое не стоит внимания.

Ленарт прищелкнул языком и поднял глаза к потолку.

— Добрый день, — проговорил он, не разжимая губ. — А теперь мне можно идти?

— Добрый день, сын, — ответил отец. — Нет.

Ленарт, совершенно ошарашенный, выпучил глаза.

— Почему нет?

— Потому, — решительно продолжал отец, — что именно сейчас ты подойдешь к столу и выложить все, что у тебя в карманах!

Ленарт дико покраснел, сделал шаг назад и затем страдальчески произнес:

— Мне нужно в туалет.

Отец почувствовал прилив энергии, жилы на его шее напряглись, и в голове возникли самые разнообразные подозрения.

— Не проблема, — очень медленно сказал он. — Скорее вытряхивай все из карманов и иди. Чем быстрее ты это сделаешь, тем скорее пойдешь в туалет.

Ленарт, пораженный, какое-то время стоял посреди комнаты. Потом с яростью сунул обе руки в карманы и рывком вывернул их содержимое. По ковру разлетелись упаковки презервативов всевозможных расцветок.

Сын вызывающе смотрел на родителей. Мама вскрикнула и откинулась на стуле, у отца вырвалось весьма неприличное ругательство.

— Теперь все в порядке? — спросил Ленарт. — Я могу идти?

— Сначала расскажи, что это такое, — сказал отец.

— Я думал, ты знаешь, — с вызовом отозвался сын.

— Я хочу сказать, где ты это взял и что собираешься с этим делать? — уточнил отец свою мысль.

— Мне дал их Байси, парень из нашей школы, чтобы я это продал. Он знает, что у меня нет денег, вот и захотел мне помочь. Мы, знаешь ли, помогаем друзьям, — объяснил Ленарт. — Вся школа знает, что у меня увели 50 евриков. Ты же мне вряд ли их дашь.

Отец тяжело дышал. С мамой было абсолютно непонятно, заплачет ли она или рассмеется.

— Разве ты не можешь делать что-то другое?

— Например, продавать лук на рынке? — парировал сын со злорадством, так как знал, что отец не переносит даже запаха лука, не говоря уже о том, чтобы добавлять его в еду. — Там я бы заработал меньше.

В тишине комнаты в трех головах дико прокручивались сотни мыслей.

— Теперь собери это, — наконец сказал отец, и сын послушался его. Он опустился на колени и стал ползать по комнате, собирая пакетики.