Мария Амор - Скажи «Goodbye»

Вдумчивому исследованию подверлись и диски, разбросанные вокруг сидишника. Они обнаруживали любовь к хорошему устаревшему классическому року, недополученному в советском детстве: «Cream», «Криденс Клир Вотер Ревайвл», «Флитвуд Мэк», «Дайер Стрейт», «Роллинг Стонс», «Брус Спрингстин», «Пинк Флойд»… Мурка заметила, что Моцарты, Бахи и Чайковские разбросаны не были, а чинно стояли на полке нетревоженными.

Крупным событием дня являлась свежая почты. Тривиальная вещь, в Израиле ничем, кроме новых счетов за коммунальные услуги, не грозившая, здесь каждый раз радовала чем-нибудь незнакомым и интересным. Приходили каталоги всякой ненужной всячины, яркие рекламные буклеты, поступали соблазнительные предложения — от круиза по Карибским островам с гигантской скидкой до неповторимого шанса только для уважаемого д-ра Гринберга купить участок на берегу озера где-то на севере Висконсина…

Мурка наслаждалась этими днями, как отпуском, и не корила себя за безделье и мелкотравчатость интересов, потому что все это время она, наряду со всеми изысканиями в собственной новой жизни и в старой жизни Сергея была занята важным и главным делом для новобрачной: ожиданием возвращения возлюбленного с работы.

Сережа возвращался довольно поздно, привозил с собой продукты, и они сразу начинали целоваться, еще у входа. Пакеты падали на пол, молодожены устремлялись в спальню, и праздновали свою встречу. Потом голод гнал любовников на кухню. На скорую руку что-нибудь готовили вместе, зажигали свечи, Мурка накрывала на стол, и оба садились рядышком, и пили вино, и чокались и целовались. Молодой жене ужасно хотелось, чтобы все в их жизни было замечательно и красиво. Им никогда не надоедало беседовать, смеяться. Сергей рассказывал ей о своей работе, о больных, а Мурка в лицах пересказывала виденные днем фильмы, и обсуждала с ним происходящее в Израиле. Иногда, для разнообразия, ездили вечером ужинать в ресторанчик на соседней улице. Вернувшись, валились в койку и обнимались, и самую чуточку еще болтали, и быстро засыпали, зато просыпались либо в середине ночи, либо самым ранним утром, и снова сладко занимались любовью, а потом Сергей уезжал на работу до вечера, а Мурка оставалась дома, дрыхнуть, а потом гулять по каналам телевизора и сайтам Интернета.

В первую субботу их совместной жизни Сережа встал первым, и принес в кровать поднос, на котором стояли красивые чашки с кофе, круассаны и стаканы с апельсиновым соком. Они еще недолго повалялись и понежились, но потом он попросил ее собраться, заявив, что у них есть неотложные дела.

Заинтригованная Мурка быстро приняла душ, натянула носки, свитер и джинсы (в Израиле как минимум до середины ноября люди продолжают носить летние шмотки, а здесь уже в октябре стоит чертов холод, и дует пронизывающий ветер с озера), и они сели в Сережин Z350 и поехали через весь город. И хотя Сережка молчал и хранил секрет, Мурка уже догадалась, что они едут смотреть для нее машину, и чтобы не испортить ему сюрприз, продолжала делать вид, что ни о чем не догадывается, и неуклюже пыталась выпытать у него его намерения. А он стоически молчал, хотя тайна явно его распирала, и оба получали огромное удовольствие от этого. В конце концов они въехали на большую стоянку, огороженную разноцветными флажками, и Сергей галантно открыл ей дверцу, и Мурка вылезла со старательно обалделым лицом, и обняла его, и они поцеловались, и пошли под ручку в огромное здание. И Сергей спросил ее, какую машину ей хочется, а Мурка сказал, что ей все равно, какую-нибудь маленькую, чтобы легко парковаться. А Сергей засмеялся, и сказал, что парковка — не такая проблема, как в Иерусалиме, и все настаивал, чтобы она выбрала.

— Я долго обдумывал, какая машина будет для тебя самой подходящей. Но ты не обязана соглашаться. Если тебе хочется не Би-Эм-ДаблЮ, а какую-нибудь другую марку, то можем выбрать, что хочешь. Только очень рекомендую с четырьмя колесами ведущими. Наши мидвестовские зимы — не чета иерусалимским.

— Нет, — Мурка сжала ему руку, — мне все равно, я на тебя полностью полагаюсь. Я люблю красные машины. — Хоть в Израиле эта марка и называлась Бэ-Эм-Ве, а не Би-Эм-ДаблЮ, но Мурка знала, что это очень дорогая потрясная тачка, и не могла представить, что может вот так, запросто, стать хозяйкой новой машины такого класса. — Сереж, но может, мне чего попроще, а?

— Не могу, воробей. Что же, я буду ездить на Z350, а моя жена на стареньком Форде? Как мы будем жить с такими классовыми различиями?