Грим - Никита Никуда

- В этой стране уже все подсчитано, взвешено, поделено. Предприятия, территории, недра, включая кладбища. Остаются клады. И значит, предложения будут такие. Я как спонсор этого спорта финансирую предприятие. Ты беретшьруководство экспедицией на себя. Добросовестно, а главное - добровольно. Я же со своей стороны согласен на любую любезность по отношению к тебе. Охрану тебе обеспечим. Под нашей крышей - как под ангельским крылышком. От нас атас, от вас арбузы. Добытое поделим по справедливости.

Я его внимательно выслушал. Как за несколько часов до этого выслушал его предшественников по части кладокопания.

- Могли б не выворачивать руки, соблюдая приличия, - сказал я. - А то этот ваш правый подручный...

- Не дразни моих друзей, - перебил меня Кесарь. - Я знаю, чего требуют приличия. И чего от приличий требую я. И чего мне стоило приучить к приличиям это вот окружение, состоящее из убийц и тупиц. И если бы мы не соблюдали приличия, - это прилипчивое слово 'приличия' так и клеилось к языку, - то тебя бы сначала избили, и только потом затевали бы разговор, а не наоборот. Но ты находишься на моей территории, на которую распространяются законы гостеприимства. Хочешь, дадим тебе есть?

- Кстати, что представляет собой территория? - спросил я, не очень надеясь на откровенный ответ. Но он довольно охотно мне все растолковал.

- Территория представляет собой птицефабрику, которая мне принадлежит. Ты мог бы и сам прочитать на вывеске. Я и директор, и диктатор над ней. С некоторых пор нам удалось отделаться о бывшей дирекции и научиться рулить самим. Оказалось довольно рентабельно. Куры, яйца. Обирание перьев с кур. А так же помет для лечений, внутренности для гаданий. Черные петушки для черной магии. Бизнес захватывает и затягивает. И ныне мы не грабители, а рабы экономики, быдло ее. Тем более, что нынче не на кого положиться. Приходится всё контролировать самому. Так что господин - это тот же раб, только с большими полномочиями. Знаете, жизнь приняла бы жуткие формы, если б я не контролировал определенные аспекты ее. В частности - разведение кур. У меня их народ яствует. Дешево, питательно, диетически приемлемо как для желудков, так и для кошельков. Так народ на меня не нарадуется. Прямо оды слагают этой еде. Давеча автомобиль качать бросились. А он мало того, что тонны весит, а в нем еще я, шофер, да эти двое. Не отпустили до тех пор, пока не пообещал открыть в городе сеть порционных столовых. А как не пообещать? Я ведь сам в люди из народа вышел. - Кто вышел, а кого вышибли, сказал бы по этому поводу Бухтатый. - Из низов, из навоза выбился в лидеры. С лавки, так сказать, на полати, с полатей на печь. Мой дед был скорняк и охотник. На медведя в одиночку ходил - в валенках и с рогатиной. Правда, возвращался бос и без. А ты? До подполковника вознесся и этим достижением горд? Нет, ты лишь как улитка вполз на ухаб. Вот говорят: люди произошли от обезьян. От народа они произошли. Я сочувствую пролетариату. Я люблю пролетариат. Правда, не настолько, чтобы пожелать этой участи каждому. Однако мы отклонились. Итак: мясо, яйцо, перья... Но я контролирую из этой конторы не только курятники, но и многое другое. В том числе и добычу кладов. Это и побудило меня специально заняться твоей судьбой. Предложить взаимовыгодное сотрудничество. И если ты не против того, чтобы облегчить свою участь согласием, то предварить услуги гонораром готов.

- Пользуясь подлым случаем, позвольте узнать, во сколько вы оцениваете мое участие в предприятии? - спросил я.

- Десять тысяч. В твердой валюте или в мягких купюрах - как пожелаешь. А хотите - курами расплачусь, - сказал он, то соскальзывая на вы, то фамильярно тыкая.

- Это трудовые? - спросил я. - А комиссионные?

- А он умный парень, - похвалил мою хватку Жимов.

- Умный, но жадный, - возразил Толчков. - Выучился в школе милиции на подлеца.

- Я вам благодарно признателен, но... как-то все не по-взрослому, - продолжал я. - Необоснованно небольшой гонорар.

- Да, привереды не перевелись, - посетовал Кесарь. - Жадность есть свойство любой натуры. Всем это свойство свойственно. Но не всем сходит с рук. Сколько ж ты хочешь?

- Мне, знаете, больше по душе единица во главе хотя бы пяти ноликов, а никак не четырех. Плюс твердый процент от целого. В долларах.

- Мексиканских?

- Никак нет.

- Гомерический гонорар, - сказал директор, откидываясь на спинку кресла. - Здесь такие суммы не слыханы. Бал больших чисел открывается сотней-другой. И заканчивается примерно семью. За пределами тысячи - обморочные числа. К тому же, как показывает таблица предварительного умножения, там вряд ли больше лимона. Пожаловать вам десять процентов я никак не могу.