Сара Уикс - Достучаться до тебя

Через некоторое время Руби вышла из дома со стопкой журналов в руках. Она села на стул рядом с гамаком, но я отвернулась от нее.

– Хайди, я знаю, что ты не хочешь об этом думать, но нам нужно поговорить про завтрашний день. Рой сегодня едет в аэропорт округа Салливан, чтобы забрать гроб. Нам нужно решить несколько важных вопросов.

Я высвободила одну ногу из-под одеяла и высунула ее из гамака, чтобы оттолкнуться от земли и раскачаться.

– Я думала, может, я тебя постригу? – сказала она.

Я зацепилась ногой за ножку ее стула, чтобы остановить гамак.

– Зачем мне стричься? – спросила я.

– Я подумала, ты захочешь немного привести себя в порядок, чтобы пойти завтра на службу.

– Какую службу?

– Пастор из методистской церкви скажет несколько слов.

– Что он скажет? Он же не знал маму.

– Кто-то должен что-нибудь сказать, – ответила она.

Рой сообщил мне, что они с Берни решили, что будет лучше, если маму похоронят в Либерти, где она родилась и выросла. Сначала они думали над тем, чтобы похоронить ее в Рино, рядом с матерью. Рой сделал несколько звонков и узнал, что Диан Демут похоронена на кладбище для бедняков в западной части города, но в конце концов Берни приняла решение в пользу Либерти. Они, конечно, спросили мое мнение, но я сказала, что мне все равно.

– Посмотри, пожалуйста, эти журналы, – сказала Руби, – чтобы понять, чего тебе хочется. Я не самый плохой парикмахер – я стригу Роя и нескольких наших соседей.

Она оставила журналы на стуле и ушла в дом. Через некоторое время я высунула руку из-под одеяла и забрала их в свое гнездо. На каждой обложке была красивая женщина с красными губами, блестящими волосами и такими белыми безупречными зубами, что они напомнили мне подушечки жевательной резинки.

Я не верила своим глазам – оказывается, на свете существовало столько разных причесок! Страницы журнала были заполнены словами «начес», «локоны», «каскад» и, особенно часто, «естественная». Разве не было бы самым естественным не стричься вовсе? – думала я.

Я завернулась в кокон из одеяла и направилась внутрь дома, в ванную. Открыв шкафчик с аптечкой, я отыскала в нем серебристые маникюрные ножницы. Стоя перед зеркалом, я начала отрезать спутавшиеся пряди волос, вначале осторожно, а затем зло, рывками, пока мне не стало так больно, что я расплакалась – в первый раз с тех пор, как умерла мама.

Руби услышала мой плач. Она пришла в ванную, отобрала у меня ножницы и обнимала меня, пока я плакала, а когда я успокоилась, вытерла мне лицо прохладным полотенцем. Затем она включила в раковине теплую воду и осторожно вымыла мне голову, а после я, все еще завернувшись в одеяло, последовала за ней на кухню, и она постригла мне волосы, пока я сидела на высокой кухонной табуретке.

Она включила радио и, подпевая, поворачивала мою голову за подбородок то направо, то налево, чтобы стрижка получилась ровной. Закончив, она высушила мне волосы феном и прошлась по ним большой круглой кисточкой. Затем подула на мое лицо и шею, чтобы сдуть приставшие волоски.

– Хочешь посмотреть? – спросила она.

Я еще плотнее завернулась в одеяло и начала вставать со стула. Каскад обрезанных локонов посыпался на пол.

– Оставь одеяло здесь, Хайди, оно все в волосах, – сказала Руби. – Незачем тащить его через весь дом. Я потом все подмету.

Я нехотя сбросила одеяло, и Руби отвела меня назад в ванную, где, стоя у меня за спиной, взбила мне волосы кончиками пальцев. Я смотрела на себя в зеркало, но видела не себя, а незнакомую девочку. Какую-то чужую девочку с короткими вьющимися волосами каштанового цвета. Какую-то девочку с новой стрижкой и без мамы.

– Что скажешь? – спросила Руби.

– Не знаю. – Я пожала плечами.

– Ничего, – сказала она мне. – Ничего страшного, если не знаешь.

Мы похоронили маму на следующий день на маленьком кладбище рядом с яблоневым садом, всего в паре километров от Хиллтоп-Хоума. На похоронах были Рой и Руби, а также Трумэн Хилл, хотя, когда мы пришли, он стоял поодаль, возле ворот. Вечером накануне я позвонила Берни и сказала, что не хочу, чтобы на похоронах мамы говорил пастор.

– Мне кажется, вместо него должна говорить я.

Берни постаралась помочь мне найти нужные слова.

– Когда люди умирают, обычно мы говорим о том, чего нам будет без них не хватать, – сказала она, – или о том, что хорошего они сделали, когда были живы.

– О том, кем они были?

– Именно, – подтвердила Берни. – О том, кем они были.