Макс Нарышкин - Downшифтер

Я редко ошибаюсь в людях. Когда они приходят ко мне и начинают разговор издалека, я всегда это чувствую. От любого, кто ко мне приближается, я ощущаю ароматы выделяемых ферментов. Если эти ферменты не напоминают мне запах долларов, этот человек обречен. Если я чувствую в нем вес, он все равно обречен. Но сейчас, за неделю отрицания прежних ощущений, я, видимо, напрочь утратил нюх. Я решил послушать ее и выставить вон.

Так я решил. И я ошибся.

— Меня интересует одна книга, — сказала она, уводя взгляд в сторону телевизора. Пальчики ее барабанили по столу, и этот звук мне отчего-то не нравился…

Я повел взгляд следом и обнаружил удивительное. На экране знакомый мне и остальной части населения России диктор говорил о приближающихся волнениях. Решив не отвлекаться, я снова посмотрел на девушку. Волнения в стране происходят каждый день. Я же волнуюсь крайне редко, а потому ощущать это чувство в своей душе, глядя на создание рядом со мной, мне не совсем удобно.

— Что за книга? — поинтересовался я, угадывая под толстым пледом очертание ее ног.

Она подумала, словно сомневаясь в том, что мне можно об этом рассказывать.

— Эта книга не имеет названия.

— Кто же, в таком случае, ее автор? — саркастически улыбаясь выдаваемой мне, доверенному лицу, информации, проговорил я.

Она покусала губу. Выглядело это совсем уж по-детски, и я начал подумывать о том, что речь идет об энциклопедии для девочек, которую у Лиды стащили вороватые подружки.

— Ангелина Антоновна сказала, что вам можно доверять, — пробормотала она. — Что вы весьма начитанный человек, понимающий толк в порядочности. Она представила вас как умного историка аналитического склада ума, который способен составлять логические цепи по нестандартным схемам…

Меня чуть качнуло от этой чудовищной лжи. С каких щей директор школы будет наговаривать субтильной молодице такие предложения о педагоге?!

— Будет вам трубить в пионерский горн, Лида! У вас потерялась книжка, которую нужно найти. Я всего лишь спросил, кто ее автор, и буду настаивать на этом, коль скоро вы отказываетесь оглашать ее название! В противном случае, не зная о предмете ровным счетом ничего, мне будет затруднительно разыскать ее, даже если она будет лежать перед моими глазами! — Я отпил из фляжки. — И… прекратите щеголять именем директора школы.

Прикурив сигарету, чем окончательно деформировал девическое представление о реноме учителя, я уставился в нее тем взглядом, которым пронзаю не учеников, а менеджеров, отказывающихся сливать мне информацию.

— Вам известно что-нибудь об острове Патмос, месте ясновидения пророка Иоанна?

Коньяк из фляжки полился мне не в рот, а в нос, я фыркнул, как двинутая ногой охотника росомаха, и расплескал на линолеум не менее трети коньяка, который купил, скрепя сердце.

Понимая, что с коньяком, льющимся из носа, выгляжу совсем уж плохо, я с сигаретой в одной руке и фляжкой в другой двинулся в кухню. Там, едва слышно матерясь, разыскал тряпку, выбросил в раковину сигарету и поставил фляжку на стол. Наверное, чувства мои находились в полном беспорядке, раз уж я, почти дойдя до комнаты, вернулся и умылся, что сделать нужно было в первую очередь.

Эта девица доведет меня до ручки! — думалось мне, когда я ерзал перед ее ногами с прошлогодней футболкой в руках. Остров Патмос. С ума сойти. Откуда в этой крошечной головке столько информации?!

Я оставил ее наедине с телевизором и направился за второй порцией кофе. Первую мне пришлось вытирать вместе с коньяком, поскольку столик, удерживающий ее чашку, стоял перед моими ногами в тот момент, когда она заговорила о Патмосе.

— Шоколадку будете? — недружелюбно крикнул я в комнату, яростно постукивая ложкой о липовый китайский фарфор.

— Благодарю, но нет. У меня от какао изжога.

Я подумал, что бы можно было сказать ей гадкого.

— Это потому, что вы фольгу не разворачиваете, — это большее, на что меня хватило.

— Послушайте, Артур Иванович, давайте объяснимся, — донеслось до меня, когда я снова ее увидел. Приняв от меня чашку, она решительно поставила ее на столик и обожгла мою щеку взглядом. — Читать книги я стала в пять лет. Отец мой сделал все возможное для того, чтобы я не терпела нужды ни в учителях, ни в учебниках. Когда мои сверстники после летних каникул собрали учебники и отправились в седьмой класс, я начала учиться в одиннадцатом. Сейчас я учусь на последнем курсе истфака Московского госуниверситета. Любому другому это может показаться странным, вам же, я так думаю, просто подозрительным, но, к сожалению, чего я не захватила с собой, так это диплома о высшем образовании. Просто потому, что у меня его еще нет. Мне как-то не пришло в голову, что он может мне понадобиться!