Макс Нарышкин - Privatизерша

— Вы — милиция?.. Я знаю, вы — милиция!.. Спасите меня! Ну, пожалуйста… Вы не представляете, что они здесь со мной делают!.. — Он не останавливался ни на секунду, ползая перед ними и треща цепью. За неделю заточения его, кажется, отучили передвигаться на ногах. — Только не оставляйте меня! Только не оставляйте!

Понимая, что уходит драгоценное время, Арт врезал ему две пощечины (тот не обиделся), чтобы прекратить истерику, но оказалось, что это лекарство не помогает. Пленника столько «прессовали», что побои у него стали вызывать обратный эффект. Истерика усилилась, и речь стала невнятной. Не хватало еще погореть из-за этого мученика…

— Если не прекратишь базлать, мы сейчас уйдем, — сказал Игорь.

В точку!

«Молодец», — подумал Арт, посмотрел в лицо Игоря и удивился. Оно не выражало ни тревоги, ни суеты. Арт подумал, что так, наверное, выглядят наемные убийцы или офицеры на войне.

В комнате стало так тихо, что снова стал различим топот наверху. Минута у них была. Именно в нее и уложился побитый Артом пленник.

Пленником значился президент благотворительного фонда. Название было Арту неинтересно точно так же, как и сам пленник. Уже неделю президент благотворительного фонда сидит, как в конуре, на цепи, терпит извращенческие побои от жильцов этого дома и ждет, пока его… выкупит жена.

— Не понял, — сознался Игорь.

Арт не выглядел искушеннее, но догадываться о том, что происходит, мог.

— Мне позволили позвонить жене, и я попросил ее заявлений в милицию не писать, а подготовить два миллиона долларов. Она передает деньги, а меня выпускают.

Теперь понял Арт, но Игорь по-прежнему не понимал. Пленник звонит жене и просит подготовить выкуп, а жена идет в милицию и делает заяву на неизвестных.

— Вы единоличный президент Фонда?

— Вице-президент — моя жена.

— Это жинка евонная его сюда упекла, и теперь ему голову отрежут, — объяснил Арт, усмехнувшись. — Обычно в Москве платят, и пленника выпускают. Выпускают обязательно, иначе похитители сами станут похищенными. Вот так не отпустишь одного, другого — и приучишь население столицы не платить выкуп. Жена его это знает. И пошла в милицию, уверенная в том, что мужа сыскари не найдут и этому, — он кивнул на президента, — отрежут голову. Ваша жена — сука, сударь.

— Этого не может быть.

— Я вас понимаю.

— Вы меня не понимаете!..

— Нет, понимаю.

Попытавшись стащить ошейник через голову бедолаги, Арт и Игорь только вспотели.

Тут нужна «болгарка». Да еще, чтобы ее в руках держал опытный спасатель, иначе ошейник отлетит вместе с черепом. Игорь выключил в комнате свет, приятели приказали бедолаге не орать, пообещали светлое будущее и двинулись дальше.

— Теперь ты понимаешь, что в этих комнатах? Здесь половина пропавших в Москве деловаров. Это частная мини-тюрьма! — Арт шел и качал головой, удовлетворенный тем, что увидел. Если рассуждать последовательно, то Рита тоже должна быть жива. Раньше времени здесь никого не убивают.

Игорь прихрамывал, но не настолько, чтобы сбивалась его речь. Слабости он не чувствовал, голова ясная. «Может, просто работает через „не могу“, — подумал Арт. — Вполне возможно. Этот помирать будет, но помощи не попросит. Есть такие люди, которые не просят только потому, чтобы не грузить других своими проблемами. Этот, кажется, из тех».

Сатана или всевышний свел их в том баре?

Впереди раздался топот. Уже не глухой, а отчетливый. По одному с ними коридору, только навстречу, двигались несколько человек. За то короткое время, пока Арт с хромоногим товарищем пробирались по лабиринту и снимали показания с президента, люди Александра Александровича успели проверить ловушку. Убедившись, что она пуста, клоп отдал команду действовать наверняка — мочить пришельцев среди миниатюр. Если бы он знал, кто тут командует парадом…

Они теперь точно знали, где незваные гости. Коридор уходил вправо, и до встречи оставалось не более пяти секунд…

— Ложись! — свирепо шепнул Арт и плюхнулся на пол.

Только это сейчас могло их спасти. Нелогичность расположения в пространстве. Он точно так же вел себя в сауне…

Игорь, сморщившись от боли, распластался на бетонном полу и выставил перед собой, как охотник, ружье.

Трое!

Изумленные глаза… Растерянность, длиною в миг, и залп двоих, лежащих на полу…

Арт знает, кто его ангел-хранитель. Серафим Саровский двадцать последних лет закрывает его от беды своим плащом. Он словно готовит его к чему-то важному, не давая смерти прикоснуться к его плечу.