Макс Нарышкин - Privatизерша

Поднявшись с лавочки, Киллер быстро направился к выходу из сквера. Мужчина остался сидеть.

Нет, не так…

Поднявшись с лавочки, мужчина направился к выходу из сквера. Киллер остался сидеть.

Вставив в диктофон шнур с наушником, он нажал на кнопку воспроизведения записи, вставил мини-динамик в ухо и растворился в тени выпустивших листву деревьев. Этих зеленых проростков на ветвях этой весной было так много, что щедрость природы казалась неоправданным расточительством. Пахло свежестью, молодостью и жизнью. Как всегда, перед тем как должно совершиться убийство, следствием которого всегда является смрад.

Позабытое приходит неожиданно, чаще всего не по причине, а случайно. Вернувшись однажды, уже не уходит никогда. Так с ним было всегда. Стоило только Арту вспомнить что-то, из головы это уже не уходило, не покидало его уже никогда.

Видимо, для каждого из событий в жизни человеческой нужно какое-то время для осмысления. Осмысления незаметного, не очерченного натугой. Процесс идет в голове сам собой, без участия основных человеческих чувств, как антивирусная программа, которая обновляется незаметно для человека, работающего за компьютером. Лишь изредка, спустя какое-то время, техника информирует человека о том, что обновления готовы. И уже дело твое, реагировать на этот факт или нет. В большинстве случаев так и происходит. Момент жизни вспоминается, проносится в памяти без чувств и улетает прочь, чтобы быть снова замеченным через годы или не вспомниться вовсе.

Но изредка случается, что ожившие события давно минувших дней, казавшиеся тогда обыденными, вдруг снова врываются в его память и теперь ему становится ясно, что вся жизнь его сегодняшняя и последующая оценивается и будет оцениваться именно через призму тех дней. Понимание приходит неожиданно, и уже не шокирует. Не приводит сердце в трепет, потому что там, в подкорке своей, Арт уже давно во всем разобрался и все решил.

Он заставил себя забыть об обиде, нанесенной ему Ритой, но не мог простить удара с другой стороны. И чем старше он становился, тем сильнее чувствовалась боль. Две минуты пьяного секса с каким-то ублюдком, которого он даже не видел ни разу, — и у Арта нет и никогда не будет детей. Со временем боль сменила облик и превратилась в ненависть. Кто-то потешился с его женой и наказал их, унося с собой неповторимое чувство оргазма, полученного от близости с чужой женщиной. Временами Арту хотелось войти в спальню, и не выходить из нее до тех пор, пока она не назовет имя прелюбодея. Ее он простил. Но разговора с тем, кто залез на Риту, у него еще не было. Быть может, тот все эти годы живет в уверенности, что был прав, когда трахнул на вечеринке красивую телку? Это как же понимать?

Но Арт держался. Забыть и потом вспомнить можно все. Можно простить любимую, но забыть факт измены — можно ли?

И вот теперь, когда он вышел от Страха и накачивался виски без меры и понятий, все словно перевернулось с ног на голову. Арт чувствовал себя одиноко как никогда. Сначала она трахнулась на стороне, а сейчас ей и в голову не может прийти такая простая мысль, как сообщить отцу зародившегося в ней ребенка ожидаемую им годами весть. Она сидит, жует капусту, рыдает над блядскими сериалами с артистками, выбравшимися на экран из порноиндустрии и теперь играющими роли целок, и — молчит.

Действительно, зачем говорить? А может, папа и не он вовсе?

Эта мысль Арта встряхнула так, что горлышко бутыки звякнуло о край рюмки и отскочило в сторону. Глядя на коричневое пятно на белом фоне, он облизал сухие губы.

Об этом следовало догадаться раньше. Он ничего не знает, потому что ему не следует знать. Знать должен — отец!

Арт пил рюмку за рюмкой, и чем дольше он этим занимался, тем стремительней от него удалялась способность не мыслить, а чувствовать.

Как изменилось все в этом мире!

Куда идти за советом?!

К Страху? Да пошел он!.. Он уже давно из психоаналитика превратился в резидента, а его кабинет — в явочную квартиру. У него тайн больше, чем у его клиентов-психов.

В церковь? В церковь?! Стукнув донышком рюмки о стол, Арт вспоминал Рождество. Стоит патриарх Всея Руси Алексий II и служит. Напротив, в облачке ангелков-детей парит Медведев и с ликом архангела слушает. Он кто, Медведев? Апостол? Царь? Президент страны? Иногда казалось, что он вот-вот оборвет Алексия и поправит. Арт смотрел и думал о том, что Алексий освящает поход Медведева во царствование при живом царе. Когда-либо что-то подобное было в истории Руси?