Самсон Гелхвидзе - Рассказы

Стас вышел из зала суда понурый и удрученный. Все подходили к нему, весело и радостн поздравляли, но он оставался сух и печален.

Мысль о том, что он разбил жизнь Кэтрин, убивала его, и он, как никогда в жизни, желал сейчас умереть. Так плохо ему не было никогда.

У выхода его нагнал и дружески хлопнул по плечу Артур.

– Не грусти, старина, главное сделано, ты на свободе, а остальное уладится.

Казалось, абсолютное большинство присутствующих было довольно и радо принятому судом решению.

Стас вдруг встрепенулся, крохотная крупица надежды, казалось, пробилась в его сознание:

– Может быть, еще не все потеряно и кое-что можно поправить?

Он отъезжал от здания суда на иномарке Арчила, не перестававшего улыбаться и пересказывать все подробности и детали сегодняшнего разбирательства.

– Насчет выкупа тоже не беспокойся, я все улажу,- искренне предлагал он.

– Как же это, дружище?- интересовался Стас. -А Рио?

– Ай, – отмахивался Арчил,- пропади эта детская мечта пропадом! Кому это сейчас надо? Это во-первых. А во-вторых,-ну, поедешь туда на несколько лет раньше…или позже…какое это имеет значение?!- смеялся он.-Только, дружище, теперь ты мой! Я тебя у них, можно сказать, выкупил. Придется теперь тебе отрабатывать у меня долг.

Стас смотрел на Арчила с переменными чувствами – изумлением, подозрением, восхищением, но, конечно же, главное, что он сейчас испытывал,- это огромная благодарность за то, что для него было сделано.

– Неужели ты хочешь заставить меня кричать, как сам? Учти, я этого так искусно, как ты, делать ни за что не смогу.

– Да ладно, никто над тобой потешаться не будет! Так и быть! Хочешь, будешь моим имиджмейкером или менеджером.

– А откуда ты узнал о моем деле, Арчил?

– Ай, говорил ведь я тебе, что здесь у меня много друзей и знакомых, и в особенности в полиции. Моя полиция меня охраняет, спасает и бережет.

Стас был потрясен и ошеломлен личностью Арчила. Он видел в нем такое гармоничное сочетание сознательного и бессознательного, что удивлению его не было предела.

В этот день он стал гостем в доме Арчила. Не спал всю ночь напролет. Ночь же всегда была для него лучшим временем для раздумий. А дум у него накопилась уйма. Вспоминалось многое, правда, перемешивалось и перемежалось. Главнейшими, однако оставались мысли о дальнейшей судьбе Кэтрин. Он продолжал неустанно терзать и мучить себя, и единственное, что его сейчас сдерживало, это были слова утешения, так искренне и душевно высказываемые Арчилом.

Несколько раз Стас вставал, укутывался в одеяло и выходил на балкон покурить. Покурив, устремлялся взором вдаль и, не раскрывая рта, молча, что было мочи и сил громко, как никто и никогда, кричал, Кричал и возносил мольбу, чтоб его хоть кто-то услышал.

Больше недели Арчил не без боли наблюдал за душевным состоянием Стаса, оставшегося ни с чем, многое потерявшего и продолжавшего жить у него. Стас избегал общенья с людьми, разговоров на какие бы то ни было темы. Сух был даже с Арчилом, его тяготило, что он сидел у него на шее.

Возвращаясь после своих трудов домой, Арчил заставал Стаса во все углубляющемся удрученном состоянии.

Ценой неимоверных усилий ему удалось выпытать у него причину подавленности и уныния. И в то же время он не мог простить себе одной оплошности, хотя и понимал, что дело вовсе не в ней и все случилось бы и без того. В первый же день уходя из дома, оставил Стасу свой мобильный телефон с разрешением звонить, куда тому угодно.

Стас дозвонился до своих домашних, друзей, знакомых и сообщил им, что задерживается на неопределенное время по неотложным делам. Кроме Дика, никто не решился рассказать ему о судьбе Оксаны. Не дождавшись его приезда, она поддалась настоятельным требованиям братьев, выдавших ее замуж за угодного им жениха.

– Вот дурни!- пытаясь смягчить печаль Стаса, прикинулся беззаботным Арчил.- Клянусь тебе, ты еще настоящих девок не видел. Я тебе тут такую отгрохаю, что вся страна закачается.

Стас был сражен окончательно. Он разом потерял двух любимых женщин, обоим при этом изрядно подпортив жизнь. И прекрасно к тому же понимал, что дело вовсе не в девках, по которым он никогда, как говорится, “с ума не сходил”, как это бывает с некоторыми мужчинами, а в том, что не мужчина нуждается в женщине и не женщине нужен мужчина, а любимому человеку нужен любимый человек. И если вернуть человеку то, что изначально ему было даровано создателем и что он впоследствии частично утратил, и то, без чего человек по сути перестает быть человеком, – любовь, то вышеприведенная, разделяемая Стасом формула человеческого бытия превращалась в банальную и короткую фразу о том, что человеку нужен человек. А точнее триада “человек-Бог-человек” – та единственная жизненная энергетическая сила, которая способна помочь человеку в жизни. Да, эту формулу Стас встречал и у других известных классиков, но она не была им заимствована, а он сам пришел к ней, независимо, самостоятельно, и уже потом нашел ее и у других.