Китлинский - Клан – моё Государство 5

– Сколько?

– Двадцать!

– Я переговорю. Ведь долбанет инфляция – это будет уже не двадцать. Они не твои – выходит.

– Не мои. А получателя я не знаю, но уважения он достоин. Может прийти в любой момент. Не хочу выглядеть ханыгой.

– Обязательно переговорю. Значит, ты с кем-то был на короткой ноге, коль получателя потерял.

– А это, по моим прогнозам, те самые призраки, что существуют в нашей стране. О которых все догадываются или имеют с ними контакты, но молчат.

– Очевидности в твоих словах я не увидел. Мало ли кто это мог быть? Деньги-то стоили того, чтоб за них корячиться. Я тебе завтра дам знать. Торопиться надобно.

– На текущие расходы я могу претендовать?

– Без проблем. Пришли кого-то в мой банк. Пусть откроет счёт.

– Передачу будем делать у тебя?

– Мой офис не банк. Договоримся, они пришлют представителя и нотариуса. Нужна будет переофорляшка от тебя на управление средствами на имя человека, который прибудет.

– "Контрол бэнк" – это Чарльз Пирс?

– Он.

– Вставший англичанин "с хорошей репутацией"?

– Почему вставший?

– А ты не знаешь?

– Я знаю, что он лучший банкир мира.

– Его выгнали за подлог, он спился, попал в психушку, а потом объявился в Швейцарии в качестве исполнительного директора "Контрол бэнк", где и достиг замечательных успехов.

– Впервые об этом слышу. Я с ним общался, когда он приезжал лет десять назад в Россию в составе делегации Европейского банка Реконструкции и Развития. Был приём, на который приглашали наших предпринимателей. Пришло приглашение и мне. Там и познакомились.

– А говорили через переводчика?

– По-немецки говорили!

– А ты владеешь немецким?

– Немецким, испанским, французским,- Скоблев перешёл на французский.- Он меня позвал в гости. И я поехал. Мне свой банк хотелось организовать, а опыта – ноль. Они помогли мне консультациями, оборудованием, программным обеспечением, обучением персонала. А потом и с землёй в Германии мы договорились.

– Превосходный акцент! Ей богу! Анатолий Давыдович! Нанимал учителя?

– По всякому было. Во Франции я три месяца стажировался несколько лет назад, думал язык у меня в трубочку свернется, но ничего, вытерпел все адовы муки. Понять не могу, как вы там, с русскими мозгами не прокалывались. Я был готов через слово материться.

– А я домой вернувшись, заново русский учил. Многие слова в первые месяцы произносить не мог, путался,- Пороховщиков поднялся.- Пойду. Мне ещё надо сегодня с одним клиентом встретиться, под протокол.

– Валерий Дмитриевич! Ещё мне велено спросить, нет ли у тебя желания вернуться в науку?

– Тоже от них?

– Нет. Это вопрос от твоего сокурсника по "Плутону". От Курского.

– А он где? Мы с ним тридцать лет не виделись.

– Он где-то под Бирмингемом работает в научном институте.

– Химией занимается?

– Да.

– А о нём ты откуда знаешь?

– Он приезжал год назад ко мне. Предложил фабрику фармацевтическую строить. Лекарства выпускать. Теперь она под Тверью фурычит.

– Ушёл в фармацевтику!- огорченно произносит Пороховщиков.

– Лекарство – это смежно. Я у него не интересовался, но выпускает она для тех, кто с пересаженными органами. Для уживления или приживления. А сам-то он занимается этими…, ну как их…, я же не химик, он произносил, но я мимо ушей. Сказал только, что делом юности занимается.

– Многомолекулярными дизами на основе атомарной сборки из секреций провинций,- называет Пороховщиков.

– Вроде,- Скоблев разводит руки по сторонам.- Про атом что-то было. Я его попросил не отягощать мои мозги своими терминами, и он сказал, что это какое-то там строительство, где применяют сборку отдельными атомами, как дом из кирпичей. Ага! Вот так и сказал.

– Он тебе про наше знакомство сказал?

– Он. Хочу, говорит, навестить. Вместе, мол, учились, но я ему отсоветовал.

– Правильно. Вокруг блохи шевелились. А в Англии он как оказался?

– Его туда пригласили. Он называл. Какой-то не то Люмберт, не то Ламберт.

– Ланберг!!

– Ага! Ламберг! Ты знаком?

– Великий ум. Я все его публикации знаю наизусть. В последнее десятилетие он перестал писать.

– Так что Курскому передать?

– Мой телефон домашний.

– Хорошо.

– Кто к тебе его направил?

– Жизнь. Ведь наши нувориши только торговле деньги давали. А на фабрику кто даст? Ко всему там надо было организовывать систему охраны от криминала. Он работал одно время в институте прикладной механики, который был под секретариатом Верховного Совета СССР, а я был куратором службы безопасности. Ну, с ним тогда знаком не был, хоть многих тогда знал. Вот один из них ко мне его и направил. А о том, что в "Плутоне" вы учились, он мне не говорил. Дак ты-то из той семьи пчелиной. Почему я тебе об этом и говорю.