Китлинский: Клан – моё государство 3.

Допустим, что прошлое – мёртвая материя, но с поправкой: без времени. Что тогда будущее? Тоже материя. Но какая? Ясно, что не живая, так как в будущем ещё нет субстанции времени. Выходит, что мёртвая? Нет, такого принять невозможно, ибо материя уже есть, так как она происходит из настоящего, а вот время с собой из настоящего втянуть не может, потому что время исчезает. Что же вместо времени? Кукиш! Тут во всём этом не хватает чего-то главного, общего. Нет какой-то важной связующей. Если предположить, что будущее есть живая материя, но без времени?! Похоже на вечный разум. Идти в эту категорию мы не договаривались, ибо это есть переход на Бога-создателя. Так что же? Замкнутое кольцо или спираль, а может быть цепочка с повторяющимися циклами? Нам не подходит ни то, ни другое. Образовался тупик. Но у нас явно не тупик! Ну, это, положим, с какой стороны смотреть. Если дать во втором нашем определении, что и в первом, то бишь разумно-мёртвая материя, то получается, что мёртвая материя способна воспроизводить разум, но в будущем. А в прошлом не может? Нет! А в настоящем? В настоящем может производить. А в будущем? Будущему конечно свойственен разум, но в то же время его там нет, прогнозно он есть, но не более. Тогда второй набор определений имеет просто материю в части, где мы вписали будущее, которое без времени и без разума. Такое обобщение не греет. Желательно иметь что-то ощутимое. Мало ли чего хотелось бы! Ну нет там ничего и всё, кроме материи. Будущее имеет предрасположенность к наличию времени и разума, в виде некоего ха-ха",- ветка стланика хлестанула по лицу, резко, обожгла часть щеки и висок.

Сашка остановился и осмотрел куст. Она могла ударить только в одном случае: что-то живое заложило её в упор. Живое – это либо человек, либо медведь. Следов присутствия не было. "Странно,- подумал Сашка.- А ведь так быть не может". Он потёр горящую от удара щёку и встал в раздумье. "Вот сволочь, мысль в самом хорошем и интересном месте прервала,- он полез внутрь тюльпана а, где в стволе одной из ветвей обнаружил то, что невозможно было увидеть при наружном осмотре. Это был гвоздь длиной в сто двадцать миллиметров, заколоченный под большим углом.- Видно, что-то крепили. Что именно? Провод, ну что могли тут ещё крепить. Скорее всего, старатели лет пять назад тянули телефонный провод и именно зимой, пустив по макушкам стланика. Тащили зимник. На горе был пункт с парой бульдозеров, готовых немедленно выйти по звонку снизу от подошедшего автокаравана. Зимник проволокли и провод предусмотрительно смотали. Хозяйские мужички видать, не скупые, а именно хозяйственные. Такие, которые не бросят нужных вещей в тайге, всё прихватят: и провод, и пустую бочку. Хорошо, что глаз не выбила, а ведь могла, не успей я башку довернуть в сторону, мало бы не показалось,"- он ещё раз потёр щёку и двинулся дальше.

Несколько дней спустя в часе ходьбы от Маймаканского становища Сашка вышел прямо на караван, возглавляемый дедом Павлом. Они тащили с верхнего огорода последнюю партию картошки. Кроме деда Павла, было, пять ребят в возрасте от одиннадцати лет до пятнадцати и преподаватель, молодой, приехавший этим летом из Китая, мужик.

Сашка обнялся с дедом Павлом, трижды расцеловался, стянул с его плеч тяжёлый рюкзак, хоть тот и упрямился, передал ему свой, почти пустой, за руку поздоровался с преподавателем, а остальным кивнул. Все ответили ему также.

– Как дела?- спросил Сашка деда Павла, пристраиваясь к ходьбе, надо было топать, время было предвечернее и уже начинало смеркаться.

– Исчезла моя, Санька, тихая и размеренная жисть,- превздыхая, ответил дед Павел, но в голосе его не чувствовалось и ноток обиды.- Одно слово, Вавилон.

– Раз мешают, отселим,- предложил Сашка.- Места много тут, расселимся так, чтобы не мешать своим присутствием никому.

– Так я не про то. Они мне не мешают. Наоборот. Двое вот повадились ко мне вечерами ходить. Сначала просто с расспросами, как ты когда-то, а потом записывать стали. Я им говорю: "Ну, зачем?" А они отвечают: "Надо". Я уж и сам втянулся в это дело, всё им подряд сношу из того, что помню. Сказки, легенды, притчи и всё остальное. В школу заглянул, а там меньшие мою белиберду читают, и, знаешь, внимательно так. Мне даже не по себе стало как-то. Не уж то я в преподаватели попал. Испугался, но потом, поразмыслив, успокоился. Вреда ведь в том нет. Хоть я рассказчик не ахти какой, но уж больно слушатели благодарные. Не могу отказать.

– Ну а кому, как не тебе, дед, им рассказывать,- стал успокаивать его Сашка.- Им нужное в школе дают, а душу кто им вложит? Кто их любить научит, уважать? Они потому и тянутся к тебе, заполняют это пустующее пространство.

Читать дальше