Наталья Коралевских - 2. Эзраэлль.Книга

– У тебя это было именно так?

– Хуже. Но я не хочу об этом говорить, извини, пожалуйста. Это пока еще слишком больно. И очень обидно, – отозвалась я. – Может быть, потом, попозже… Когда – нибудь. Если меня до этого времени не убьют.

– А это может случиться?! – ужаснулся Арсение, с тревогой глядя на меня.

– Не волнуйся, тебе это ничем не грозит. Разве что от проблем избавишься.

– Да я не об этом говорю! Тебе угрожает смертельная опасность, а ты так спокойно заявляешь, что со мной ничего не случится! Совсем с ума сошла?!

– Ты так обо мне печешься потому, что тебе ужасно хочется видеть Атлантиду? – язвительно поинтересовалась я, немного шокированная его словами. Зачем ему обо мне заботиться? Я ему никто. Просто проблема, неожиданно свалившаяся на голову.

– Да ничего ты не понимаешь! – вспыхнув, отозвался он. – Я же… А, да что говорить! Ты ведь БОГИНЯ, а я человек, что тебе мои слова и чувства? Я тебе не ровня.

– При чем тут это?! – ошалело поинтересовалась я, глядя на него.

– А ты не думаешь, что кто – то из людей может быть и не таким, как остальные? И что я искренне беспокоюсь о тебе потому, что ты мне нравишься… как личность.

Как человек… Вообще…А, да что там, действительно! Забудь! Мне уже очень правильно один раз сказали, чтобы я не лез не в свое дело и не лез в чужую жизнь.

Что было, то прошло, теперь и без меня разберутся, а я никому не нужен. Мое дело петь, я должен выступать. И, по возможности, не иметь ни чувств, ни эмоций, – горько сказал он, потом не выдержал и вскочил со стула, намереваясь уйти… Но я успела его удержать.

– Подожди, пожалуйста… Я не то хотела сказать. Просто… Я не думала, что хоть чем – то могу быть тебе интересна, что для тебя, как и для остальных людей, я просто нежить… которой нет места на этой земле… И что меня в эту нежить недавно превратили, не спрашивая, хочу я этого или нет. Ты Королева, ты должна.

А твои эмоции на хрен тут никому не нужны. Ты -символ. Ты – кукла на троне…

Мной просто манипулировали, и я сбежала. А тот, кого я любила, меня просто убил.

А потом превратил в подобную себе. Потому что им всем нужна моя Сила, для завоевания мира. А мне это не нужно. И я не хочу так жить! Поэтому – то я и сбежала… Я просто не могу больше терпеть всю эту ложь, всю эту боль, и постоянное, непрекращающееся одиночество. И прости еще раз, что я тебя обидела.

Я… – Договорить я уже не смогла. Слезы все – таки полились и я смущенно отвернулась, чтобы он их не видел. – Я… не хотела.

– Это ты меня извини… – тихо сказал Арсение, оборачиваясь. Заметив, что я чуть заметно трясусь, он присмотрелся и выдохнул: – О Господи! Прости меня…

– Ты Господу говоришь или мне? – буркнула я, пытаясь справиться с душившими меня рыданиями. Но я никак не ожидала…

Что он обнимет меня и примется успокаивать, нашептывая какие – то глупости, успокаивая просто одним звучанием голоса… Утешая, и позволяя моей истерзанной душе вдохнуть хоть толику покоя. Пусть даже за нее все равно придется вскоре расплачиваться. Главное то, чтоесть здесь и сейчас. А все остальное просто неважно… … И я навсегда запомнила тот урок. Что быть Богиней – значит, быть одной. Даря себя и принося в жертву людям или своему народу, который в тебя верит, тебя почитает, но… Не любит. Никто Не один из них меня не любил. А он… Да. Он мне поверил. Не испугался. Принял.

И прав, бесконечно прав был Самаэль, сказав мне однажды ночью у храма Матери Богов, что ни к чему хорошему это не приведет…

Он был прав. А я ошибалась. Но я хотела любить и чувствовать себя такой же, как он – живой и любимой, способной любить…

Но у меня его отняли. У меня отняли право жить и любить, вместе с тем, кто был мне так дорог.

"Мы еще встретимся, любимый… Я найду тебя и верну из Царства Мертвых, даже если из – за этого мне придется отказаться от своей Силы, своей жизни, своей души… Мы еще встретимся. Я тебе обещаю. " Но вместо этого я получила еще один удар.

Еще не зная, что за ним последует множество…

Но так ли уж это важно?…

Ничего так просто не дается.

Ни свобода, ни любовь, не вера.

Ты когда – то был для меня первым.

А теперь погас, как ночью солнце.

Ничего я не желаю слышать.

Ни мольбу, ни клятву, ни признанье.

Для меня вся жизнь – воспоминанье,

И душа во мне уже не дышит.

Ничего я не хочу и помнить.

Ничего! Ты слышишь меня, милый?

Мое тело бросят в воды Нила,

Там, где был когда – то родной дом мой.

Ну, а ты? Чего ты хочешь, кстати?