Сергей Алексеев - Дождь из высоких облаков

– Мы с Тамарой уже были...

– И что?

– Сказали, отец жив и здоров. Там, где он сейчас находится, давно лежит снег.

– А что сказали про Андрея?

– У меня нет его фотографии. Я показала рубашку.

– Какую рубашку?

– Форменную, которую он носил. Тоже ничего определенного. Тетка руками помахала, говорит, на нем порча какая-то. Злые люди навели, покойника обмыли и воду ему под ноги выплеснули. Бред...

Марина выдохлась, растерянно огляделась и запустила двигатель.

– Ладно, может, еще что-нибудь в голову придет... Куда едем? Я сегодня твой таксист!

– Домой, – сказала Надежда. – Теперь я не одна и могу жить дома!

– Честное слово, завидую! – Марина сдала назад. – А Димка мой вот эту игрушку мне подарил, чтоб не приставала...

В современном типографском цехе кипела обыденная работа – шумели станки, шелестела бумага...

Илья понуро шел по цеху, иногда останавливался, с кем-то разговаривал. Тут все его знали, сдержанно здоровались, провожали недоуменными взглядами...

Он остановился возле машины, печатающей листы для красочных альбомов, – зарябило в глазах. Выстраданное, любимое детище...

Резко отвернулся, быстро ушел из цеха, поднялся в офис.

Там здоровались и смотрели так же вопросительно.

Илья вошел к директору типографии.

– Илья Николаевич! – вскочил пожилой многоопытный человек. – Объясните, что происходит? Мы все в растерянности, коллектив беспокоится...

– Ничего особенного. – Илья сел к приставному столу. – Все в порядке, работайте, как работали. Никого увольнять не будут. У вас просто сменился хозяин.

Директор опустился напротив.

– Как прежде работать не получится, Илья Николаевич. На складе бумаги осталось на четыре дня. Да и то не весь ассортимент... А комбината в Карелии у нас больше нет.

– Пусть теперь голова болит у нового собственника.

– Как же так? Мы вместе с вами, считайте, заново переоборудовали предприятие, внедрили финские технологии, сделали прибыльным... А теперь вы единолично решили от него избавиться? Отдать неизвестно кому! Втайне от нас! Без обсуждения, без единого слова!

– Не сыпьте мне соль!

– Я понимаю, Илья Николаевич. Капитализм, рынок, жесткая конкуренция... Но ведь все было хорошо! Я отслеживаю динамику. Я не могу понять... – путался директор.

– За все приходится платить.

Тот помялся, помолчав, заговорил, подбирая слова:

– В коллективе настроения... не самые лучшие. Вы же помните, типографские рабочие – самые продвинутые. Можно ожидать всего, что угодно. Уже появились предложения взять типографию под контроль и не впускать нового хозяина.

Илья отмахнулся:

– Не говорите глупостей! Революционеры... Придут с ОМОНом и всех недовольных вышвырнут на улицу.

– А это правда, говорят, вы хотите уехать в Англию? И уже присмотрели там себе какой-то замок?

Он горько усмехнулся:

– Пока что присмотрел место на Арбате. Где можно торговать книжками.

Рита поднялась по лестнице и позвонила в дверь Надежды. Ожидая, когда отопрут, прислонилась плечиком к стене – скорбный, несчастный вид...

– Кто там? – через дверь спросила Надежда.

– Это Маргарита, – отозвалась девочка. – Вы меня помните? Я дочь Ивана Беспалого.

Надежда открыла.

– Здравствуй, Рита... Проходи!

– Я очень замерзла, – пожаловалась та. – На улице так холодно. А я шла пешком.

– Погрелась бы где-нибудь в магазине. Ну что же ты! Давай помогу.

Надежда развязала шарф, расстегнула пуговицы, сняла с плеч девочки рюкзачок – та стояла, опустив руки.

– Сейчас же ноги в горячую воду, – стащив пальто и сапожки, скомандовала Надя. – Пошли!

В ванной Надя набрала в таз горячей воды, посадила Риту.

– Ой, горячо!

– Ничего, терпи!

– Мне было очень грустно, и я пошла пешком, – стала рассказывать Рита. – Я всегда брожу по городу, когда мне плохо.

– Дома что-нибудь случилось?

Рита взглянула жалостно:

– Вы же знаете... В пятницу было сорок дней папе.

– Да-да... Как твой братик? Растет? – Надежда хотела отвлечь ее.

Не удалось.

– Ему тоже уже сорок дней, – печально проговорила девочка. – День смерти папы и день рождения Вани совпали. И теперь это на всю жизнь... Как вы думаете, это хорошо или плохо?

Надежда присела на край ванны.

– Это символично... Не пресечется род Беспалых.

Рита посмотрела внимательно.

– А вы изменились, Надежда... И очень хорошо выглядите.

– Спасибо...

– Не зря придумали сороковой день. – Рита задумчиво поболтала ногами в воде. – За этот срок все успокаивается, само собой приводится в порядок. Наступает переоценка, пора утешения. Горе уже становится не таким горьким. Приходит ясное осознание потери... Вы уже смирились с мыслью, что папы нет?