Лариса Миронова - Непотопляемая Атлантида

(Кратко пересказываю близко к тексту документ, написанный на древнерусском, но со своими комментариями). Были на сем месте, по Москве-реке, села красныя хорошия боянира Кучка Стефана Ивановича. И были у Кучки боярина два сына красны зело, не бысть таки красных юношей во всей российской земли. И сведа про ны князь Данил Суздальский, и просил у Кучка боярина князь Данил сынов ево к себе во двор… И глагола ему: «Аще не отда мне сынов своих во двор мой, и аз на тя прийду с воинством, и тебя велю мечу предати, а села твои красныя огню предам». И болярин Кучко, Стефан Иванович, бояся страха княза Данила Александровича, и отдаде сынов своих обоих князю Даниле Суздальскому. И те два брата князю полюбилися. И нача их князь Данил любити и жаловати. Единого пожаловал в стольники к себе, другаго пожаловал в чашники. Те же два брата полюбилися князя Данилы жене ево, княгине Улите Юрьевне. И уязви её враг на тех юношей блудною страстию, возлюби бо красоту лица их и диавольим радением смесися с ними любезно. И умыслиша они со княгинею, како бы им предати князя Данилу смерти, и начаша звати князя Данилу в поле, еже обычай бывает кнезем ездить утешения ради, смотрети зверска лова зайцев. И бывшу ему на поле, и егда въехавши ему в дебри, и начаша они, Кучковичи предавати его злой смерти, и князь Данил ускочив от ны на коне своем в чащу леса, часты бо леса, и бежа от них подле Оки реки, оставя коня своего. Они же, злые убийцы, аки волцы лютыи, напрасно хотя восхитити его, и сами быша ужасны. Много же искавше его, и не обретоша. Но токмо нешедша коня его. Князь же добежав с нуждою до перевозу, и не имя что дати перевознику, токмо был у него на руке перстень, обещается дать его за перевоз. Перевощик же глаголаша к нему: «Лихо де вы люди обманчивы, как де вас перевези реку и вы де, не дав перевощику, так и уходите». (А узнав его тот перевощик, что он князь Даниил Данилович.) Он же обещался дать тот перстень золотой за перевоз, аще перевезеть его Оке реке, перевощик же приехав близ ко брегу от другой страны Оки реки, и быв против князя, и протяже весло ко князю и рече: «Подай мне перстень на весло, перевознаго напре, и аз тя перевезу Оке реке. Князь же Данила мнив ево правдива человека, и мня тако не солжеть ему, и возложи ему на весло преже перевозу перстнь свой златой, перевощик же той взяв на весле от князя перстень к себе, и отторжея от брега и не перевезе его. Князь же Данила побеже подле Оки реки, бояся за собою гонивших людей его… И прейде день той к вечеру, темных осенних нощей. И не имея где прикрытися, пусто бо место в дебри, по прилучаю (случаю) найде в той дебри струбец (сруб) стояше, под ним же преже погребен бысть ту(т) некоторый мертвый человек. Кнезь же влезе в струбец той, закрывся в нем, забыв страх от мертвого. И почи(л) ту нощь темню осеннюю до утра. Сынове же боярина Кучки Стефана быша в сетовании, и в великой печали, что упУстиша князя Данилу жива, да от руки своих ранена. И прийдоша в раскаяние и реша друг ко другу: Лучше бы нас не мыслити и не творити над кнезем таковаго дела смертнаго. Понеже утече от нас князь Данила ранен во град Владимир ко брату князю Андрею Александровичу, и приедет к нам за то зло, князь Андрей с воинством. И будет нам от них принять злая смерть и казнь различная и лютая…» Далее последует продолжение этой криминальной истории, пока же остановимся на минуточку для комментария. Итак, что прежде всего бросается в глаза (лезет в уши)? Некоторая тяжеловесность фразы. Т. о. литературный древнерусский язык сильно отличается от русского разговорного – и не в лучшую сторону. Как мы об этом можем судить? Мы можем сравнить те источники, которые мы имеем в списках хотя бы или в подлинных рукописях начала первого тысячелетия от Рождества Христова, с той устной народной речью, которая ещё 20 лет назад сохранялась в некоторых русских селах, расположенных на территориях иного языкового ареала – в Мордовии, Татарии… В северных русских селах и городах, конечно же – на Вологодчине. Это удивительно правильная, легкая, мелодичная, великолепная русская речь. Второй аргумент – литературная речь Пушкина, а он русскому языку учился у своей няни Арины Родионовны. И литературный язык Пушкина удивительно отличается от языка многих пишущих современников Пушкина, учившихся русскому языку по тогдашним письменным источникам, отличается именно народной легкостью, богатством и красотой. Ну да, скажете вы, ведь письменность только-только получили от Кирилла и Мифодия, откуда изящному слогу взяться? Однако. Анализ мелодики фразы в текстах, которые называют древнерусскими, показывает отсутствие системного ритма, системных восходящих и нисходящих интонаций, что всегда обязательно есть в естественном языке. Кроме того, высочайшая культура письма и огромное количество библиотек (и рукописных книг и свитков в них) того периода однозначно указывают на тот факт, что письменность не вчера пришла на Русь. Существуют сохранившиеся справочники 12–13 веков с перечислением сотен тысяч библиотек, сгоревших в пожарах в те времена. Что делали захватчики, придя в древне-русский город по первости? Жгли библиотеки. Собственно, это всюду так делали. Все крупнейшие старинные библиотеки мира пережили сокрушительные пожары, потом их фонды, конечно, восстанавливались хотя бы частично, потому что и в домах у частных лиц было много книг. И ещё. Читая этот текст, нельзя не заметить, что он перенасыщен деепричастиями, а это очень поздняя форма речи, в разговорной народной речи их почти нет. Зато деепричастий очень много в «мертвых языках» – древнегреческом и латыни. Вот и трудно удержаться от соблазна предположения, что и до Кирилла с Мифодием на античной Руси была письменность. Позднее, когда Русь утратила самостоятельность метрополии, а греки да римляне повсеместно взяли верх, Кириллом и Мифодием была проведена унификация (реформа) литературного античного русского (старо-старославянского возможно) языка, а рукописи и древние книги (те, которые не были уничтожен в пожарах) были сначала переведены на административный (условный) древнегреческий, а затем с этого уже перевода был сделан обратный перевод – на русский, но – уже греком.