Андрей Неклюдов - Я – контрабандист

Сашок этот якобы слишком фамильярно (как возомнилось Симону) положил руку на шею рослой белолицей деве, с которой я однажды оказался за одним столом и у которой Симон, как поговаривали, состоял охранником груза и телохранителем. Из-за этого и вышла драка.

Проходя по коридору, я увидел Симона, пьяного, расхлыстанного, с подбитым глазом. Он продолжал рваться, удерживаемый толпой, и выкрикивал ругательства, обещая «угробить», «зарыть», «стереть» Сашка. Сашок стоял в дальнем конце коридора, тоже в окружении, и выглядел более спокойным внешне, хотя взгляд его был страшен.

– Давай, иди сюда, иди, – пригнув голову и сжимая кулаки, шептал он окровавленными губами. – Щенок!

Рашид, сыгравший в этой истории заметную роль, вероятно, чувствовал себя удалым парнем и, поблескивая черными глазами, поигрывая мышцами, несколько часов подряд рассказывал нам с Олегом, в какие он попадал в своей жизни переделки и как лихо ему приходилось драться. Наверху в это время продолжала монотонно бэхать музыка и слышались звонкие пронзительные визги.

– Как будто чайка кричит, – метко сравнил Олег. – Это Ольга, повариха. Она всегда, когда напьется, хохочет, как чайка.

Рано утром вошли в бухту Золотой Рог (далеко не оправдывающую название из-за плавающих по ее поверхности нефтяных пятен и разнородного мусора). Теперь, в отличие от подхода к Пусану, большинство пассажиров вывалило на палубу, маша и выкрикивая приветствия встречающим. Встречающих оттеснили, и парнишка-пограничник натянул уже знакомую мне желтую ленту. У борта встали несколько «омоновцев» в высоких ботинках и серых бушлатах (здесь не Пусан, не жарко). Вновь, как и десять дней назад, подъехал передвижной мост, и внутрь огражденного пространства опустилась, словно из крепости через ров, массивная лестница. Все происходило, как при отправке, только в обратном порядке: отметки в паспорте, проверка ручной клади и так далее. Меня тревожило не это, а то, что происходило на «Турбидите», где находился весь наш груз.

Нас проводили обратно на судно, и дальше началось самое удивительное.

Итак, наведена граница. Вдоль нее прохаживается пограничник с автоматом и овчаркой. У трапа дежурит милиция. Никого из пассажиров или команды, никого из встречающих не пропускают через ленточку ни в ту, ни в другую сторону. Идет таможенный досмотр… А по всему теплоходу уже разгуливают боевики Алексеева! Повсюду маячат бритые головы, кожаные куртки, обвисшие спортивные штаны.

– Мы сейчас уходим! На «пески»! – кричит кому-то на берегу похожий на гориллу парень, перегнувшись через перила. «Мы» – это, надо полагать, они вместе с нами.

Еще больше обалдел я, заглянув в кают-компанию. Моим глазам предстала такая картина: за столом сидят таможенники, в форме, разложив бумаги, насчитывают пошлины, а за соседним преспокойно устроились бандиты и жрут, обслуживаемые буфетчицами. Я застыл в дверях, не веря в реальность происходящего. Получалось, что турфирма не отказалась от услуг «алексеевцев» (или уже не могла отказаться). Но почему же ни милиция, ни таможенники словно не замечают их? Как будто это бактерии, которые, проникнув в организм, не замечаемы, пока не начнут свое пагубное действие. А может, они все заодно? Или таможне просто плевать, главное – получить пошлину? А для милиции главное – чтобы никто из нас не покинул судно во время досмотра (да еще с мешком товара па плечах)? Я ломал голову, но не мог найти этому явлению нормального объяснения.

Проявилась еще одна странность. Таможенники (те самые, наижесточайшие) насчитали кое-кому довольно ощутимые пошлины (Толе, например, которому и так не повезло с его чипсами), а затем, сообщив, что отправляются обедать, исчезли навсегда.

Мне еще при досмотре на морвокзале инспектор, просмотрев мой липовый список товаров, сказал:

– Придется платить пошлину. За сто коробок чипсов.

Я пожал плечами.

И все. Так я ничего и не уплатил.

Это совсем не походило на то, о чем рассказывал Олег. Сегодня можно было решить, что таможенники – добрейшей и доверчивейшей души люди. Хотя, может, они действуют по настроению? Или выборочно: кого вздувают, а кого пропускают не глядя? Ну, а вдруг это дает себя знать моя положительная в этом месяце «аура», согласно прогнозу Шуры Безбережного, подумал я с усмешкой.

Перед тем, как отчалить, дали тридцать минут желающим для выгрузки. Толкаясь в проходах, люди поволокли тюки, коробки, заработали лебедки. С верхних палуб на берег полетели какие-то вещи. Пробежала по трапу на пирс буфетчица Алла, бледная, растерянно оглядывающаяся по сторонам.