Эльчин Сафарли - Когда я вернусь, будь дома

Стамбул – как расписная шкатулка с пуговицами. (Помнишь, у мамы была такая?) Мелкие и побольше, жемчужные и с «ножкой». Запускаешь в них руку, перебираешь, вдохновляешься. В Стамбуле чувствуешь себя пуговкой в огромной шкатулке.

Умид работает в пекарне района Кадыкёй, печет бублики в кунжутной обсыпке, ими традиционно завтракают стамбульцы.

Судя по письму, ему хорошо. Пусть так будет долго.

Дочь, на самом деле мы не меняемся, а все более становимся самими собой.

«Я рад, что уехал из Города вечной зимы, скоро и родителей заберу. Бедность не беда, беда – жить в постоянной тревоге за себя и близких. Уберечься можно, проживая дни так, чтобы добро перевешивало зло, ловить малейшие признаки своего нездоровья и устранять их. Я уехал из города, где здоровым быть трудно. Все равно ему благодарен. Там многому научился. Например, мужественно преодолевать трудности, печь хлеб».

Досту, благодаря кризисам мы становимся лучше. Не зря китайский иероглиф «кризис» означает еще и «возможность».

В истории Стамбула немало тому примеров, упомяну один. Султан Сулейман правил Оттоманской империей почти пятьдесят лет. За это время Стамбул достиг апогея развития, превратился в крупную метрополию. Конечно, не обошлось без кризисов: чума, пожары, шторма, наводнения. На жизнь Сулеймана тоже не раз покушались. Несмотря на все это, Стамбул выстоял, а его жители, по крайней мере некоторые из них, стали ценить то, что их окружает.

Умид встретил ту, с которой так же свободен, как наедине с собой. Такое бывает, но редко. «Я не смог предугадать ее мысли. Это и зацепило».

Влюбиться легко, признается парень, ценнее – любить каждый день. «Абсолютную любовь человек дать не может. На то он и человек. Это не наша энергия. Я стараюсь любить насколько могу, отдавать то, что сам хотел бы получить».

Дочь, если в тебе вдруг нет любви, поступай так, будто она есть. Тогда вода в источнике обретет вкус.

Скучаю

Досту,

ты пробовала хлеб с цветами? Учусь такой готовить. Амиру привезли мешок сушеной лаванды, и теперь у нас есть хлеб с весенним ароматом. В лавандовое тесто добавляем акациевый мед – волшебное сочетание.

Мама тоже начала использовать на кухне сушеные цветы. Смесью лаванды с морской солью приправляет говядину, посыпает жареную картошку. Лепестки розы и цветки апельсина запускает в мельницу с перцем – для салатов.

Леон помогает нам в пекарне. Перекладывает цветки в миски, отсеивает ненароком попавшие стебли (иначе хлеб загорчит). Ему сложно сохранять концентрацию, отвлекается на звук капающей воды, на гул проезжающей машины или крик замерзшей чайки за окном. Мы не обращаем на это внимания. Леон включается в процесс, только если увлечен, заинтересован. Упрашивать бесполезно.

Наши отношения – нечто большее, чем дружба. Сначала было сложно общаться, но после отъезда Жана и Дарьи сблизились, вместе ходим на мою работу. В середине дня Мария забирает Леона домой. Там его ждут вкусный обед, прогулка с Марсом и мамина заколка, которую он хранит под подушкой.

Благодаря Леону заново проживаю отцовские чувства. Поначалу я смутился (вдруг предаю тебя?), потом отпустило. В сердце прочертилась четкая линия – разделитель моих чувств к тебе, Досту, и того тепла, что испытываю к мальчику. Два ручья, берущие начало в одном источнике; русла разные, вода одна и та же.

Как-то болтали с Жаном, и он рассказал, что после появления Дарьи и Леона в его жизни прибавилось и любви, и страхов. «Я стал более уязвим, ведь теперь ответственен за двух любимых людей. Хочется постоянно быть рядом, оберегать их».

Я похлопал друга по плечу, предложил ему порадоваться за себя. «Именно через такие волнения приходят к зрелости, Жан. Пока ты есть у Дарьи с Леоном, их никто не обидит».

Дочь, настоящий мужчина тот, который не сдается, как бы сложно ни было, заботится о своей семье, держит любимую за руку и помнит, когда зацветают ее любимые гортензии.

Одни мужчины находят в семье источник радости и сил, другие, так и не повзрослев, ноют о том, как выдохлись, устали. Гораздо легче стать отцом, чем им оставаться. К сожалению, многие мужчины только на словах воины и кормильцы.

Досту, действия человека, а не слова говорят о его личности и отношении к тебе. Чтобы узреть истину, достаточно наблюдать.

Скучаю. Папа

Досту,

третью ночь плохо сплю. Просыпаюсь от одного и того же сна: к белому дому подъезжает автомобиль Жана и Дарьи, мы с Леоном подбегаем к «Форду», а в нем – никого. Только на сиденьях сосновые ветки в снегу. Леон плачет, колотит кулачками по машине.