Вардгес Петросян - Прожитые и непрожитые годы

– Да, да. – Женщина говорила почти шепотом. – Шагиняна? Вы позвоните… позвоните через неделю. Главный бухгалтер будет.

И вдруг стало нестерпимо оставаться здесь дольше, захотелось уйти и не возвращаться, но он остался: лучше все закончить сегодня. Стол уже блестел чистотой, женщины куда-то тихо вышли. Куда? Наверно, за Акопяном. Комната начальника стройуправления была на втором этаже. Акопян как-то произнес сорокаминутный тост в доме Ваграма.

Левон подошел к столу Ваграма, потрогал отточенные цветные карандаши.

– Сейчас товарищ Акопян придет. – Женщина подошла к Левону: – Как Асмик, дети? У Акопяна сидит кто-то из министерства.

– Спасибо, ничего, я подожду.

Асмик, жена брата, и дети уже неделю жили у ее родителей. Надо привести в порядок квартиру, там не работает холодильник, вызвать мастера, пристроить младшего племянника в детский сад. Асмик ведь хочет работать. Но где?

Вошел Акопян.

– Здравствуй, здравствуй. – Он протянул руку. – Извини, ко мне тут приходили…

Лицо у него было усталое, под глазами мешки, словно пчела ужалила. Видно, вечером пил и засиделся за полночь.

Акопян сел было на стул Ваграма, потом пересел. С минуту помолчали, как перед дорогой. Акопян подозвал одну из женщин:

– Попроси Арама из планового, быстро.

Женщина лет пятидесяти торопливо вышла. – Мы с Арамом просмотрели дела – все в порядке, полный ажур. Просто удивительно. Ты знаешь, как я ему доверял, и тем не менее удивительно. Эх!.. Остается еще сейф. Подумал, нет ли чего личного, так что лучше нам вместе осмотреть, потому и позвонил тебе. А вот и Арам.

Араму года тридцать два, он в очках. Молча кивнул, вынул из нагрудного кармана желтый ключ, протянул Акопяну.

– Почему именно я? – спросил Акопян. – Сам открой.

Опять внутри заныл какой-то нерв. Левон посмотрел на металлический шкаф, окрашенный в цвет дешевого гроба. Вдруг представилось, что из-за коричневой двери сейчас вылезет какая-то тайна, туман, который не рассеется. Желтый металлический ключ четыре раза повернулся в замке.

– Дай закурить, – попросил Акопян. – Эх…

В сейфе было полупусто. Арам вынул, разложил на столе несколько папок, телефонную книжку, бумаги и какую-то книгу без заглавия.

– Записную книжку можешь забрать – здесь адреса. А книгу посмотри и остальные бумаги тоже, – сказал Акопян.

Левон взял записную книжку, полистал: адреса, записанные по-русски и по-армянски, номера телефонов. На предпоследней странице карандашная запись.

– Что здесь? – спросил Акопян.

– Стихи. – Стихи показались знакомыми, сунул записную книжку в карман. – А книга?

Левон раскрыл первую страницу, и нерв внутри него не заныл, а закричал. «Книга пути» – любимая книга брата. Когда-то, после ареста брата, он закопал эту книгу, а когда брат вернулся, откопал, принес ему… На миг все вокруг расплылось: письменный стол, женщины, Акопян, круглые очки Арама. Воспоминания гирями повисли' на ногах, на глазах, но он сумел сдержаться. Потом вложил книгу в газету, завернул со всех сторон, как обматывают рану, и принялся просматривать бумаги. Опять стихи… «И даже нет сил вспоминать…» Неужели их написал брат, может, и те стихи, в блокноте, тоже написал он?… Вряд ли. Во чреве сейфа, словно вспоротом скальпелем хирурга и ждущем, пока его вновь зашьют, ничего больше не оставалось. Левон по одной пересмотрел все бумаги.

– Все в порядке, – сказал Акопян, – не беспокойся, все в наилучшем виде.

На какой-то бумаге, напоминающей приходный ордер, снова стихи. Читать он не стал.

– Можно забрать?

– Что? – Акопян взял ордер, удивился: – Зачем тебе?

– На обороте стихи.

– А-а… Какие стихи?

– Не знаю. Может, его.

– Шагиняна?

– Да.

– Шагинян писал стихи? – Акопян был поражен. – Вот уж никогда бы не подумал.

– Писал, – вдруг заговорил Арам. – Как-то был под хмельком, прочел грустные стихи, сказал, что это его собственные…

– Возьми, – сказал Акопян, – посмотри, может, еще найдешь. – Он протянул Левону ордер. – Значит, стихи писал…

Левон отыскал еще кое-что, собрал все в газету. Арам запихнул папки в сейф, запер желтым ключом.

– Арам пойдет с тобой, – сказал Акопян. – Ты ведь к Ваграму, как условились? Арам сходит с тобой, заберет дела.

Левон посмотрел на очкастого бухгалтера, знавшего печальные стихи брата, и решил, что, видно, он и заменит здесь брата.

– Значит, Шагинян писал стихи, – размышлял вслух Акопян. – Кто бы подумал? Я распорядился выписать месячную зарплату его семье, пошлют домой. Асмик дома?