Берли Догерти - Здравствуй, Никто

— Я хочу сказать тебе кое-что, — решительно начал я. Элен, еще не остыв от выступления, кружилась вокруг меня.

— Нет, послушай, что я тебе расскажу! Директор решил, что я могу сдавать танец вместо одного из выпускных экзаменов. У нас в школе еще ни разу такого не было!

Она радовалась как ребенок, и танцевала, танцевала не переставая. Ее возбуждение передалось мне, и я закружился по залу за ней следом. Наверное, получалось дико неуклюже: долговязый дылда с огромными ступнями и торчащими локтями. Мы оба хохотали.

— Ну, что ты хотел мне сказать? — закричала Элен.

— Забыл! — Помню, как я на ходу пригладил волосы, падавшие мне на глаза, и подмигнул ей. Куда торопиться? Еще тысячу раз успею ей сказать. — Наверное, какую-нибудь ерунду. Глупость какую-нибудь.

— А сколько слов? — прощебетала она.

— Ну, три, — сдался я. Элен залилась веселым смехом.

— Получай три сдачи, Крис!

В вестибюле ее не было. Зато я увидел ее подругу, Рутлин: она стояла, прислонившись к стене, под портретом завуча и беспечно насвистывала. Увидев меня, она помахала рукой и, радостно улыбаясь, направилась мне навстречу, непринужденно покачивая сумочкой, словно маятником.

— Что случилось? — спросил я.

— А что ты имеешь в виду? — Рутлин расплылась в улыбке. — Что, собственно, должно было случиться?

— По лицу вижу. Где Элен?

—· А, Элен! Элен пошла домой.

— Но мы договорились встретиться.

— Ей нездоровилось, вот миссис Клэнси и отправила ее домой. А пока что ты можешь проводить до дому меня.

— Что значит «нездоровилось»? — я старался говорить небрежно, как Рутлин.

Рутлин еще раз радостно улыбнулась, словно недомогание во время урока — лучшее, что могло случиться с Элен.

— Да так, просто немного… — она помахала руками, изобразила шатающуюся походку. — Ну, ее немного шатало.

— Что, она пьяная была? Рутлин громко расхохоталась.

— Да нет, просто какая-то ерунда. — Она помяла в руках свою сумку. — Просто ей было не по себе, совсем чуть-чуть. Она просила передать тебе привет и тысячу поцелуев с надеждой на скорую встречу.

— Пойду навещу ее.

Я страшно волновался. Рутлин вывела меня из себя.

—Может, не стоит? — остановила меня Рутлин. — Ей надо побыть одной.

— Тогда позвоню, спрошу, как она.

Она помотала головой.

Подожди, пока она сама тебе позвонит. Ноги у меня подкосились.

Ради бога, Рутлин, что происходит?

— Знаешь что, — она задумалась. — Пожалуй, я как-нибудь вечером приглашу Элен в гости, и ты можешь зайти, тогда вы спокойно обо всем поговорите.

Почему не сегодня?

Подожди хотя бы до выходных. Серьезно, Крис, ей просто надо немножко придти в себя. Я знал, что Рутлин жалеет меня, но меня это только раздражало. Я почему-то неровно дышал. Вплоть до последнего воскресенья мы с Элен уже несколько месяцев встречались каждый день.

Ну, а тебе, надеюсь, не возбраняется ходить к ней в гости? Это только меня они не выносят, будто я прокаженный какой-нибудь или у меня носки воняют.

Сегодня я к ней зайду, — сказала она. — Ну, пока, Крис.

Мы дошли до угла улицы, на которой жила Рутлин. К нам подбежал один из ее младших братьев, и она, смеясь, подхватила его на руки. Мне ничего не оставалось, как развернуться и уйти.

— Эй, Крис, — крикнула она мне вслед. Я обернулся.

— Лови! — она швырнула мне небольшой пакет.

Едва свернув за угол, я распечатал его. Внутри оказался сборник сонетов Элизабет Браунинг, поэтессы Викторианской эпохи. На первой странице была надпись: «С днем святого Валентина, от Элен».

Я не раз бывал у Рутлин, они часто устраивали вечеринки: яркие украшения, громкая музыка, потрясающая ямайская еда. Мать Рутлин, Корал, была огромной приветливой женщиной со сладким, как патока, голосом. Рутлин и все ее братья и сестры говорили на привычном шеффилдском диалекте, а у Корал был настоящий ямайский акцент. Мне всегда казалось, что она — идеальная мать, она просто светилась теплом и добротой. Вечно без умолку болтала, а когда была в хорошем настроении, даже пела.

— Что за шкилет к нам пожаловал! — воскликнула она, открывая мне дверь.

— Пора бы уж тебе малость нагнать жирку, дорогой. Ты ведь хочешь стать сильным мужчиной?

— Элен пришла? — Я взволнованно озирался. В доме сновали хохочущие ребятишки, и все они показывали на меня пальцами.

— Пришла. Они с Рутлин наверху секретничают. Растут девочки, у них уже свои тайны.

— Да уж, эти тайны, — я ринулся наверх, прыгая через три ступеньки. Мне не терпелось увидеть Элен. Только перед дверью я на секунду замешкался и нерешительно постучал. Стоило мне войти, они сразу же замолчали. Было видно, что Элен только что плакала. Я смутился и замер в дверях.