Евгений Попов - Мастер Хаос

Так вот, в геологии тоже было немало шуток. Например, на курсах радиометристов в одной из северных экспедиций училась волоокая дочка начальника экспедиции, которую все любили за добрый, веселый нрав и за то, что она практически никому во время сезонно-полевых работ не отказывала, если кто-нибудь ее об этом убедительно, настойчиво и хорошо просил. Однако училась она лениво, плохо и рассеянно, с трудом запоминая технические детали прибора «радиометр», которым следует измерять естественный радиоактивный фон горных пород, например гранита или синей глины.

Поэтому, когда я, как преподаватель, как-то поднял ее с места вопросом, чем следует смазывать отдельные части радиометра, она завертела чесаной головой в ожидании подсказки.

И тут же получила ее. «Полетанью!», – победоносно выпалила она, и тут же все покатились со смеху, потому что именно так сибирское простонародье именовало знаменитую серно-ртутную мазь, посредством которой население при печальной необходимости выводило лобковых вшей (в просторечии – мандавошек). Сделав строгое замечание курсанту-бичу Стратилатову, автору непристойной подсказки, я продолжил занятия, но случай этот зачем-то запомнил на всю жизнь, как на всю жизнь запоминаю всяческий словесный и жизненный мусор, ерунду всякую, может быть даже и вообще не имеющую права на существование, а вот все самое важное, например, поэму «Евгений Онегин» или Конституцию обновленной невиданными переменами России – не помню наизусть, не помню… А ведь наступит строгий час, непременно наступит, когда придется подводить жизненные итоги… наступит, и уж тогда, как некоторые утверждают и доказывают, шуточками не отделаешься. Спрашивается – как жить, если еще не помер, если еще не наступила Третья мировая война?

… Начальник геологической партии еще был у нас, по фамилии Богодицын. Он раз взлетел на маленьком вертолете МИ-1 и увидел, что за круглым вертолетным окном, несмотря на июльскую жару, идет снег. Мгновенно все сообразив, он заорал вертолетчику, чтоб садился и, приземлившись, обнаружил, что какая-то сволочь перед взлетом положила на вертолет его пуховый спальный мешок, который немедленно был вспорот острыми вертолетными винтами. Странно, но смерть он позднее принял именно от вертолета. Он радостно побежал встречать прибывший в тундру вертолет, он встал на высокий камень, и сложившиеся лопасти вертолета смертельно ударили его по неразумной голове. Вечная память геологу Богодицыну!

Но от смерти я все-таки снова перейду к жизни, к общественно-биологическим ее проявлениям, которые раньше заключались в том, что в тундре и тайге естественно нет туалетов, а туалетной бумаги в Советском Союзе отродясь не водилось.

Поэтому, если геологическая партия состояла из разнополых величин, то действовало железное правило. На каждой стоянке: «Мальчики направо, девочки налево». Как у тех нынешних «челноков», которые теперь, рискуя деньгами и здоровьем, ночами пробираются на дряхлых автобусах в Восточную, а то и Западную Европу, чтобы привезти оттуда нужный товар для бывшего советского народа, наконец-то избавившегося от ужасов и скуки тоталитаризма. А то что бы мы, спрашивается, ели, пили и носили? Опять картошку на маргарине? Опять»Солнцедар»? Опять «ботинки на резиновом ходу»?

В той нашей геологической партии женщин не было, зато был коммунист Пашкин, зимой, во время камеральных работ, исполнявший общественные обязанности секретаря партбюро всей экспедиции, а летом работавший техником, как и все нормальные люди.

Не могу сказать ничего плохого о парторге Пашкине – он ни на кого никуда не стучал и вечерами, у костра нес такую же антисоветчину, что и вовсе беспартийные элементы. И не хочу бросить тень на всех советских коммунистов, что они поступали в быту точно так же, как техник Пашкин. А он, несмотря на наши многочисленные просьбы и предупреждения, справлял в быту свою естественную большую нужду, где хотел, подтираясь любимой газетой «Правда», которую время от времени привозили ему вертолетчики может быть и для этих целей тоже. А кому охота вляпаться в дерьмо, особенно посреди девственной тундры, бескрайних просторов ее?

Вот почему была устроена веселая, но страшная месть с далеко пошедшими последствиями. Смышленый бич Чешель, бывший дезертир неизвестно какой армии, догадался взять совковую лопату, нарастить ее рукоятку до полутора (примерно) метров и засел в кустах в ожидании добычи, сопровождаемый всеми нами.