Владимир Царицын - Я или Человек Без Тела

- Это целебная плесень, - машинально ответил я. - А сыр…

- Да знаю я, - сказал АКМ и расхохотался. - Знаю я эти рокфоры-шмакфоры! - Он похлопал меня по плечу рукой, которой только что брал с блюда ветчину, не подозревая, что хлопает по Пьеру

Кардену. И вдруг спросил серьезно: - Изучил мое гениальное изобретение?

- Не успел, - соврал я, зная, что сейчас обсуждение кавитационной пушки лучше не начинать.

- Времени не было? - обиделся изобретатель.

- Проблемы возникли. На "Водопаде", в Климу, авария. Блок электрокоагуляции и блок осветления вышли из строя.

- Ну и что?

- Ехать надо, разбираться на месте - что там произошло. Хочу, чтобы и вы, Алексей Константинович, мне компанию составили.

- А это еще зачем? Я не поеду. Что мне там делать? Авторский надзор твоя фирма осуществляет, пусть твои орлы и разбираются. Мне,

Николаша, некогда путешествовать, я на пороге нового гениального открытия. Я тут одну штуковину придумал…

- Алексей Константинович, - взмолился я, - давайте вы в другой раз мне расскажете о своем открытии. В Климу дело серьезное.

"Водоканал" может поверить идиотской статье в Интернете и расторгнуть договор с согласованным планом поставок монтажей наших

"Водопадов" во всех своих филиалах. А "Водопады" запущены в серию.

Изготовление и комплектация идет полным ходом.

- Это мои проблемы? - искренне удивился АКМ.

- Мои. Конечно, мои. Но я напомню вам, Алексей Константинович, ваш гонорар за проект "Водопад" получен вами не полностью. Я лишь аванс выдал. Если тема накроется, то я вам не смогу заплатить остальное. Я вас не пугаю, Алексей Константинович, ни боже мой! Я понесу убытки и не смогу выполнить взятые на себя обязательства.

Просто, физически не смогу. И не только перед вами. Перед своими штатными сотрудниками, перед контрагентами. Возможно, вопрос встанет о банкротстве. - Рассказывая АКМу о том, что может произойти вследствие его отказа ехать со мной в Клим и помогать мне разруливать ситуацию, я сильно преувеличивал.

АКМ шумно засопел, решая, как поступить - согласиться поехать со мной в командировку или остаться дома, творить дальше. Финансовый вопрос был для Алексея Константиновича очень актуален, потому что пенсии изобретателю явно не хватало для жизни, а вместе с ним в двухкомнатной хрущевке жили еще двое, по сути, иждивенцев - жена, которая всю свою жизнь проработала рядовой лаборанткой, а потому и пенсию получала мизерную, и дочь-инвалид. Я это знал.

Посопев с минуту, Мурашкин вдруг спросил:

- А про какую статью ты говорил?

Я встал, сходил в кабинет и вернулся с распечаткой статьи, переданной мне Готлибом. АКМ долго ее читал, шевеля толстыми губами и изредка крякая от возмущения. Прочитав, швырнул статью на пустое блюдо и сказал:

- Что вытворяют, сволочи! Это мой-то "Водопад" барахло? Нет, ты прав, Николаша, ехать надо. Только…, - АКМ поскреб лысину. -

Только с деньгами у меня сейчас не густо. Правильнее будет сказать - нет их у меня.

- Двести долларов, - объявил я сумму его гонорара.

- Две-е-ести? - скривился пенсионер-изобретатель.

- Двести чистыми, - поспешно уточнил я. - Дорога в оба конца, проживание в двухместном номере самой лучшей гостиницы города Клима, трехразовая кормежка в ресторане - все за счет фирмы. Двести на карман.

- Ну, так-то еще куда ни шло… Выезжаем…?

- Сегодня в одиннадцать десять вечера по местному времени. На поезде. Билет на вас уже заказан. Номер в гостинице забронирован.

АКМ посмотрел на меня оценивающе.

- Далеко пойдешь, Николаша, - покачал он своей круглой лобастой головой. - Высоко поднимешься.

- Да нет. Вряд ли. Не хочу я слишком высоко подниматься. Больно падать. Уж лучше я здесь, рядышком с вами, дорогой Алексей

Константинович. Так век и скоротаем вместе. При взаимовыгодном сотрудничестве.

В этом ресторанчике мы с Викой ужинаем чаще всего. Мне он нравится. Нравится своей, лишенной помпезности и показухи, строгой, лаконичной обстановкой, уютом и тихой, ненавязчивой живой музыкой.

Иногда здесь поют, но чаще просто играют. Два парня играют на гитарах современные композиции и классическую музыку. Иногда они играют вдвоем, иногда по очереди. Пока один играет, второй отдыхает, сидит за столиком рядом с подиумом и цедит через соломинку фирменный напиток, безалкогольный, конечно. Хорошо играют парни, владеют своими семиструнками в совершенстве! Ресторанчик так и называется -

"Семь струн".

Нравится ли ресторанчик "Семь струн" Вике? Уверен, что нет. Она просто мирится с тем, что здесь нравится бывать мне. Игру на гитаре она называет бренчаньем, тягомотиной или, когда она сильно раздражена и теряет над собой контроль, то грубо - суходрочкой. Вику больше устраивает грохот басов и громкие, закладывающие уши, не позволяющие разобрать слов собеседника, визги, которые в сочетании с бьющими по мозгам басами принято у молодежи называть клевой музыкой.