Александра Маринина: Были 90-х. Том 1. Как мы выживали

— Да, я знаю, зарплата у тебя хорошая, но маленькая. А иногда ее совсем не платят. Впрочем, ты сам виноват. Они тебе все время намекают, чтобы ты увольнялся, а ты не понимаешь.

Феликс еще недавно был ведущим инженером в проектном институте. Когда началась эта пертурбация, он спрятал свой партбилет, уволился и сейчас торгует косметикой на рынке. У них семейный бизнес: сын ездит за товаром в Турцию, Польшу и еще куда-то, а Феликс продает.

— А почем сейчас морковка? — опять спросил Феликс без всякого интереса.

— А я что, ее покупал? Я ее заработал. День работаешь на поле и бери, сколько унесешь.

— Ничего себе, — возмутился Феликс. — Вот это да. Ну и время пришло. Чтобы ученый, вместо того чтобы решать проблемы, должен был зарабатывать морковку! Докатились, нечего сказать!

Я вдруг почувствовал желание облегчить душу, на которой столько накипело.

— Ты помнишь, как Хрущев когда-то заявлял, что нынешнее поколение будет жить при коммунизме? Мы тогда над ним подсмеивались. Так вот он был прав. Кажется, мы тогда таки жили при коммунизме, только этого не понимали. Все нам было мало. Вот и получили то, к чему стремились.

— Это они жили при коммунизме, а не мы. — Феликс остановился и посмотрел на меня с досадой. — Это у них были и зарплаты, и санатории, и пайки, и дачи, а нам только кидали кости с барского стола. А за это изволь ходить на эти дурацкие собрания и политинформации. Как вспомню, так вздрогну!

— Собрания, конечно, были дурацкие, но ты вспомни: зарплату платили вовремя, и она была не такая уж плохая, инфляции и безработицы не было совсем, а цены были по нынешним временам просто смешные. А пенсии — тут и говорить не о чем!

— Послушай, ты что, соскучился по коммунякам? — Феликс повысил голос, и в нем зазвучали металлические нотки. — Вспомни, как мы стояли в очереди за молоком, с ночи занимали, а апельсины для детей привозили из Москвы, а телевизоры распространяли по предприятиям. А теперь что? Продаются на каждом углу. Что хочу, то и покупаю, были бы бабки.

— Ну, что касается телевизоров, апельсинов и прочего, — попытался возразить я, — так это можно было уладить в два счета.

— Каким образом? — зло спросил Феликс. — Никто не мог решить проблему, а ты в два счета! Может, продашь секрет?

— Да никакого секрета нет, просто поднимать цены, пока это все не будет продаваться свободно. Так, как это у нас сейчас.

— Постой, — сказал Феликс после небольшой паузы. — Ты ведь был беспартийным. Откуда же у тебя вдруг такая идейность? Что, опять все отобрать и поделить? Так мы это уже проходили.

— Да нет, — отвечал я. — Стараюсь быть объективным. Извини, просто жизнь достала до печенок. Видишь, какими делами приходится заниматься на старости лет.

— По-моему, ты ведешь себя, как гнилой, неприспособленный интеллигент. — Феликс остановился и вытер руки носовым платком. — Вот если бы в этой тележке лежали джинсы или импортная косметика, я бы мог тебя понять. А сшибать морковку — это, извини, не для меня. Хочешь, расскажу, как ты можешь заработать? Я первую консультацию даю бесплатно.

— В торговле? — спросил я, поправляя мешок.

— А хоть и в торговле. Но ты ведь не согласишься. Ты выше этого. Ну, бувай. Надумаешь, позвони.

Феликс сделал прощальный жест рукой и исчез за углом, а я вздохнул и покатил тележку дальше.

Прошло три года. Нам подняли зарплату и стали ее платить регулярно. Хотя до прежнего уровня все еще было далеко, но зарабатывать морковку и другие овощи уже не было необходимости. Я нашел работу по совместительству, и мы более или менее уверенно сводили концы с концами. Я был очень занят и редко общался со своими старыми друзьями. У Феликса изменился адрес, и я его потерял из виду. Впрочем, о нем ходили разные слухи. По одной версии, он сказочно разбогател, жил в загородном доме и ездил на «Мерседесе», по другой — уехал в Америку.

Как-то я дремал в троллейбусе, когда через переднюю дверь ворвалась группа контролеров, больше похожая на шайку уголовников. Я поспешил показать им проездной, который они покрутили в руках и разочарованно вернули мне назад. Тем временем за моей спиной разгорался скандал.

— Еще раз прошу вас, мужчина, предъявите билет, — говорил кто-то сиплым, пропитым голосом. — Нет билета — платите штраф.

— Я же вам объясняю, что закомпостировал талон вот на этом компостере, а потом положил его в этот карман. А теперь не могу его найти, он куда-то девался. Женщина, подтвердите, вы же видели, как я его компостировал, — отвечал глухой, взволнованный голос, показавшийся мне знакомым.