Коллектив авторов - Были 90-х. Том 1. Как мы выживали

Ленин жил одновременно с Крупской, Инессой Арманд и своей секретаршей Варенькой!

Поскольку основатель партии большевиков — немецкий шпион и приехал в Россию в опломбированном вагоне для совершения госпереворота, то нынешние коммунисты должны покаяться за свои преступления против народа!

Дедушка слушал меня, болезненно морщился, мрачнел и выходил из комнаты. Но я упрямо шел за ним на кухню, в коридор и продолжал упоительно рассказывать про ужасы и бесчеловечность советской власти и ее основателя. Иногда он украдкой клал под язык валидол и старался незаметно помассировать сердце.

А потом дедушка заболел раком. Болезнь прогрессировала, операция и лекарства не помогали. Военный госпиталь в Красногорске отказался от обреченного старика и выписал его. Домой. Умирать.

Он перестал вставать с постели. У него были сильные боли, и он часто стонал. Его руки, которые стали похожи на ветви сухих деревьев, беспокойно метались над одеялом. Я колол ему обезболивающее, которое тогда выдавали по минимуму, в обрез. И были долгие часы, когда он оставался со страшными муками один на один.

Ордена и медали на красных бархатных подушечках. Мерзлые комья земли гулко стучат по крышке гроба. Солдаты из похоронной команды трижды стреляют в хмурое небо.

Поминки в столовой дважды Краснознаменной общевойсковой Академии имени Фрунзе. Очень много людей — большинство военные, но были и вольнонаемные и гражданские. Слово взял седой генерал-полковник, увешанный орденами. Он сказал: «Константин Иванович родом из простой крестьянской семьи в Ивановской области, был призван на фронт, попал в Третью гвардейскую танковую армию механиком-водителем на «Т-34», участвовал в Житомирско-Бердичевской, Проскурово-Черновицкой, Львовско-Сандомирской, Нижнесилезской операциях, в Берлинской и Пражской наступательных операциях. В его теле навсегда остались осколки от вражеского снаряда, которые не смогли извлечь врачи.

В Коммунистическую партию вступил на фронте. Там коммунисты имели единственную привилегию — идти в бой первыми, показывать пример остальным бойцам. И он был примером — дважды горел в танке, был трижды ранен. В одном из боев с риском для своей жизни вытащил из объятого пламенем танка раненого командира. Его экипаж уничтожил несколько фашистских танков и более десятка артиллерийских и пулеметных расчетов. Был награжден двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны, двумя медалями «За боевые заслуги», медалью «За взятие Берлина». Потерял трех родных братьев, которые пали смертью храбрых в боях с врагом.

Не зря фашисты первыми разыскивали именно коммунистов и комиссаров, в плен их старались не брать — расстреливали на месте. И сражались они геройски не за спецпайки из райкомовской столовой, а за Родину! И отдавали за нее свои молодые жизни.

Именно на фронте Константин Иванович встретил свою первую и единственную любовь — связистку Евдокию Ивановну, на которой женился и с которой прожил всю жизнь.

После войны ветеран поступил в Высшее военно-политическое училище, окончил его с отличием, объездил весь Советский Союз. Служил в отдаленных гарнизонах средней полосы России, Украины, Узбекистана, Молдавии. Он был замполитом и везде учил молодых солдат любить Родину, быть храбрыми, честными, дисциплинированными воинами, которые всегда должны быть готовыми выступить на защиту Отечества. Еще долгие годы его бывшие воспитанники со всех концов Союза присылали ему письма с благодарностями и добрыми словами. Он стал кандидатом исторических наук, доцентом и в последние годы работал преподавателем в дважды Краснознаменной общевойсковой Академии имени М. В. Фрунзе.

Сейчас коммунизм не в фаворе, во многом мы сами, коммунисты, в этом виноваты. Я служил с Константином Ивановичем много лет. Точно знаю — если бы все, стоящие у руля власти в СССР, были такие, как он, мы бы сейчас жили, как в Швейцарии… И не было бы такого бардака, как сейчас».

Генерал замолчал. Молчали все. И мне стало стыдно. Дед, пожалуйста, прости меня!

Большую часть из книг по партийно-ленинской философии мы увезли на дачу. Но несколько штук и бюстик Ленина на полке в книжном шкафу, в гостиной, оставили. Я не люблю вождя мирового пролетариата. Но я уважаю своего деда и его веру. Пока я жив, бюст будет стоять на своем прежнем месте.

Москва

Начну с предыстории. Одним так называемым погожим майским днем 1988 года мой дед, опытный педагог и маститый музыкант, отправился в салон «Оптика». Там, примеряя новые очки, он плашмя рухнул на кафельный пол: инсульт. Сотрудники «Оптики» и ее посетители, разумеется, сочли его пьяным, хотя от деда спиртным не пахло. Мобильные телефоны тогда фигурировали только в фантазиях читателей журнала «Юный техник», поэтому связаться с нами, своими родными, дедушка никак не мог. Администрация «Оптики» не придумала ничего лучшего, как выволочь старика на улицу и усадить на бордюр тротуара — свежий воздух как-никак, авось придет в себя бедолага. Не пришел.