Владимир Спектр - Наезд

Инга не удостоила его ответом. Я смотрел в окно, пытаясь понять, куда меня везут. Вот мы выехали на Можайское шоссе, встали в левый ряд и, нагло сгоняя ксеноном плетущиеся впереди автомобили, устремились в сторону области. От волнения и страха меня слегка мутило. Неожиданно мой мобильный вывел «хава нагила». Это Казак, он собирался позвонить. Зайцев молча протянул руку. Я, тоже молча, вложил в нее телефон.

– Алло, – немного помедлив, произнес Зайцев.

И после минутного молчания:

– Это Николай Зайцев. Володя пока занят. Мы с ним сейчас поболтаем, а потом он тебе перезвонит, ясно, клоун?

И отключил мобильный. И положил в свой карман. Меня мутило все сильнее. Мы выехали за город.

– Сейчас Ингу завезем, – Зайцев посмотрел на часы. Я тоже. У бандита был Patek Philippe. Мне не удалось определить, левый или нет. Во всяком случае, если это и подделка, то очень неплохая. «Джип» свернул с основной дороги и въехал в коттеджный поселок. Остановился у огромного пятиэтажного особняка, обнесенного высоченным глухим забором.

– Я скоро буду, – сказал Зайцев Инге, – ты не забыла, что мы сегодня на «Чикаго» идем?

Девушка молча, не глядя в нашу сторону, открыла дверь и вышла из машины. «Джип» снова тронулся и, немного пропетляв по узким улочкам поселка, выехал на магистраль. Мы снова двигались прочь от Москвы.

От распиравшего меня ужаса я готов был проблеваться.

– В гробу я видал эти мюзиклы, – бормотнул Зайцев недовольно.

Вскоре мы съехали с Можайского шоссе и свернули в небольшой перелесок. Проехав немного по проселочной дороге, «джип» остановился.

– Давай, клоун, вылазь, – сказал Зайцев и легонько толкнул меня в бок. Состояние мое, если честно, было близко к обморочному. Тошнило, в голове мелькали идиотские мысли. Хотелось броситься прочь, но ноги будто ватные, их тяжело было передвигать. Не успел я сделать и пары шагов в сторону от машины, как в буквальном смысле наткнулся на одного из бойцов.

– Чего вы хотите? – выдавил я из себя.

– А ты? – Зайцев оказался очень близко, почти вплотную. – Чего ты-то хочешь, мудила? На хуя ты ментов припряг? Тебе все уже разъяснили, ведь так?

– С меня, – я тут же поправился, – с нас потребовали двести восемьдесят тысяч! Отобрали фирму. Натравили Петровку.

– Дурак ты, дурак! Вот ты на войну с нами сколько уже капусты слил? Я знаю, Женькин телефон вы слушаете, меня… А что выиграл? Я про тебя и твоих дружков все знаю. Знаю, сколько ты кокоса за последнее время пронюхал. Смотри, доиграешься! Тем более за это никто статью не отменял. А друзья твои? Этот, как его, Казак! Алкоголик, ебарь-недоучка. Да он тебя продаст в минуту, только я с ним вот так, как с тобой, повстречаюсь. Отпишет свою долю Кораблеву, и привет! Вообще ничего не докажешь, ясно? Тем более что Аркатов, как ты, я надеюсь, понял, давно вас слил и все, что было надо, подписал. Нет у вас тех лаве, что мы запросили, да? Так вы придите к Жене, попросите прощения, все, что есть, отдайте и от фирмы откажитесь. Поди, никто вам яйца не отрежет. А чего вы творите вместо этого?

Он отстранился и подал бойцам едва заметный знак. Только немного кивнул головой, одетой в черную кепку. С самого начала я знал, что меня отпиздят, если не убьют. Страх исчез. Вместо этого я наблюдал происходящее будто бы со стороны. Это было похоже на компьютерную игру. Один из бойцов приблизился к нервному доходяге с темными кругами под глазами, одетому в драную джинсовую куртку Helmut Lang и потертые джинсы. Доходяга попытался отодвинуться в сторону, но тщетно, к нему подходил второй боец. Вот первый нанес доходяге удар. Тот покачнулся, вскрикнул, но не упал. Попробовал прикрыть лицо руками. Тут же получил удар от второго, пришедшийся по корпусу. Избиваемый снова покачнулся и издал не то стон, не то крик.

– Тихо, урод, – рыкнул Зайцев и со всей силы двинул меня в челюсть.

Денег становилось все меньше и меньше. Теперь не надо было ходить на работу, сидеть на совещаниях, встречаться с партнерами по бизнесу. Просто самого бизнеса не было как такового. Он оказался в руках у более сильного, более хитрого. Свободного времени появилось хоть отбавляй. От безделья в голову лезли разные мысли. Чаще всего – подозрения. Постоянный поиск виновного. В конце концов, я снова и снова приходил к тому, что главным врагом всегда были, остаются и, наверное, будут до конца моих дней Деньги. Зеленые, голубые, красноватые, мятые, рваные и новенькие, хрустящие, электронные, пластиковые деньги. Точнее, их отсутствие. Даже не отсутствие, а всего-навсего нехватка. Дефицит. Как говорил Проспер Мериме: