Илья Масодов - Мрак твоих глаз

Наташа рубит наотмашь, рассекая второго матроса наискось, отрубает третьему сперва руку, потом голову и бросает лошадь вперёд, чтобы проломить копытами грудь четвёртому, который держится рукой за раненую током шею. Один из матросов бьёт лошадь штыком в бок, пуская угольную кровь, всадница разворачивается и разрубает его голову, как арбуз, до самых ключиц, обрызгивая лицо стоящей рядом белобрысой пионерки вонючим мозгом. Сабля со свистом делает взмах за взмахом, и матросы, потерявшие уже своего вождя, подаются назад. Наташа рубит сверху, упираясь в стремена, до боли в спине вкладывая в удар вес своего тела, и сбоку, занося саблю за спину и резко разворачиваясь корпусом в сторону врага. Она кричит, как птица, рассекая кости и мышцы могучих мужских тел, чтобы выпустить текущие булькающими толчками потоки тёмной крови.

Группа матросов собираются перед ней в короткую линию, выставив вперёд штыки, но брошенный Соней огонь врезается в строй, разбивая его посередине, и хрустящие удары саблей окончательно ломают сопротивление врага. Матросы бегут, и Наташа несётся за ними, убивая каждую жертву одним точным и сильным ударом сабли. Она скачет по улицам мёртвого города, дико крича, и эхо пустых окон подхватывает её крик. Она убивает, пока не становится некого убивать, и только тогда хищной рысью возвращается к месту боя. Соня сидит на земле у трупа Тани, погрузив ладони в потоки талых вод.

— Возвращайтесь назад, — говорит Соня нескольким уцелевшим пионерам. — Дальше вам идти нельзя. Вы должны остаться держать вечный салют.

Пионеры молча и скорбно смотрят на тела павших товарищей. В их глазах нет слёз.

— Вы победили, — говорит Соня. — Ваша вера была сильнее. Никто больше не стоит на моём пути.

Она поднимается и идёт навстречу приближающейся Наташе, окутанной ореолом бархатных солнечных лучей. По щиколоткам Сони несётся чистая талая вода. Она приветствует возвращение Наташи криком, и подруга отвечает ей, опуская свои длинные ресницы в тёплый весенний свет.

По сверкающей улице лежат чёрные трупы порубленных Наташей матросов, из которых вода вымывает дёгтеобразную кровь. Мимо Сони проносится медленно кружащаяся по поверхности воды матросская фуражка с короткими лентами. Вокруг копыт Наташиной лошади поток образует завихрения и водовороты. Оглянувшись назад, Соня видит уходящих пионеров и отражения на воде слепых разрушенных домов. Соня с грустью вспоминает Таню и Алексея, продолжая путь, и мысленно прощается с ними в тишине, прерываемой журчанием потока и плеском своих собственных шагов. Она берётся рукой за стремя и ведёт Наташу к Чёрному Кремлю. Ветер развевает их волосы.

Между домами видны башни Кремля, увенчанные чёрными горящими звёздами. Они горят над стенами, в недостижимой высоте, куда ветер приносит белые облака. Соня останавливается, поражённая величественным зрелищем волшебного покоя, копящегося в лазурном просторе над столицей смерти. И земля вздрагивает под её ногами. Чуткой кожей босых ступней Соня безошибочно определяет, что удар распространяется справа и поворачивает туда лицо, чуть отводя голову назад, чтобы выглянуть из-за перекрывающей ей обзор Наташи. Она видит исполинскую фигуру, упирающуюся головой в небо. Каменный Ленин.

Он страшно ревёт, подняв к близкому небу свирепое гранитное лицо, и от рёва его с грохотом рушатся вдали обветшавшие стены зданий. Он делает ещё один шаг, ломая стоящий на пути пятиэтажный дом, так что пыль поднимается ему до пояса. Наташа втаскивает Соню на лошадь.

— Скачи вперёд! — вопит Соня, пытаясь перекричать новый раскат бешеного рёва. Наташа пускает лошадь галопом, правя прямо на ворота Кремля. Каменный гигант идёт к ним огромными шагами, без разбору круша коленями дома. На ходу он вырывает из земли бетонный фонарный столб и бросает его во всадниц, как биту. Вращнувшись несколько раз в воздухе, столб перелетает через кремлёвскую стену и с треском вламывается в огромные ели.

Вслед за ним на Чёрную Площадь вылетает Наташа, и копыта гулко стучат по мраморным плитам к Мавзолею. У чёрных колонн она тормозит лошадь и ссаживает Соню, которая бежит дальше сама и врезается в монолитную каменную стену, которая поглощает её, как вечная тьма. Соня оказывается в маленькой, освещённой пыльной электрической лампочкой комнате, и посредине комнаты стоит гроб со стеклянной крышкой, и в гробу лежит Ленин.

Глаза его закрыты, грудь не вздымается дыханием. Лицо его покрыто газетной желтизной. Он одет в чёрный костюм и белую рубашку, руки сложены на груди.