Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

На восхождения Фая не ходила, сидела в базовом лагере, там же кашеварил Муля. На скалы взбиралась Ушка. Тане, как уроженке

Рыбинска, первое время горы были в диковинку. Поахала и увлеклась альпинизмом всерьез.

Если синеглазой Ушановой что-то втемяшится в голову, то ее ничто и никто не остановит. Она упорная, как сборная ФРГ – не обращает внимания на счет матча и раскатывает мяч по полю до последней секунды.

Толян у себя в клубе не из первых горовосходителей. Но без таких, как Зяма, на восхождении не обойтись. Толик и по горам лазил как заводной, и ночью в дождь спускался в одиночку из базового лагеря в кишлак за водкой.

Больше всех за Зяму беспокоится его отец, в прошлом работник проектного института, ныне пенсионер и известный в городе держатель большой коллекции редких марок. Георгий Владиславович тревожится:

Толик никому не отказывает составить компанию – пьет с нами, пьет с альпинистами, с шоферами, с незнакомцами. Про Нину Павловну, маму

Зямы, мне известно только то, что она человек мужественный и что работает она профессором педиатрии Алма-Атинского мединститута.

Старший брат Толика Валера тоже врач, но психиатр и то только в прошлом. Шизофренией заболел Валера, как рассказывал мужикам Зяма, после того как увлекся серьезными наркотиками – морфином, промидолом. Была у него семья, растет сын, единственный и любимый племянник Толяна.

Зяму обожает весь институт. Женщин, любя, он называет тетками.

Они его – каждая на свой лад: Зяма, Зяблик, Толян, Толик.

С Таней Прудниковой Зяма подружился три года назад на картошке в

Кугалинском районе. Вот здесь загадка. Загадка не в том, что Таня излишне вульгарна, а в том, что никакой загадки в Прудниковой нет, и, таких, как она, много можно встретить. Хотя опять же, дело вкуса.

Есть и такие, кто от Тани Прудниковой без ума.

А Толик просто привык к ней.

Мещанская Европа накануне перемен.

"Прозвучавшая ранним утром на армейской волне песня "Грандула вила морена", послужила сигналом к выступлению военных. Едва отзвучала песня, танки выкатились из казарм и пошли на Лиссабон, к полудню стало известно о бегстве из страны премьер-министра Марселу

Каэтану".

"Литературная газета", N 20, 1974.

Мне нравится читать о майоре Отелу Сарайву де Карвалью.

Командующий Оперативным командованием на континенте (КОПКОН) на митингах и по телевидению призывает брать пример с настоящих революционеров, выступил против назначения социалиста Соареша премьер-министром, побывал в гостях у Фиделя Кастро.

Володя Семенов действительно собрался уходить из института, Чокин не хочет его отпускать и заставляет по закону о защитившихся аспирантах отрабатывать до конца года.

Озолинг научный руководитель Шастри и попросил Володю прочитать последний вариант диссертации Шастри.

Озолинга теребит Чокин – ходят слухи о намерении ВАКа прикрыть

Совет по присуждению кандидатских степеней по общей энергетики,

Шастри надо поторапливатьсяся с защитой.

– Что Володя скажете? – спросил Озолинг.

– Прочитал я. – Семенов приложил ладонь к виску. – Что могу сказать? У Нурхана много чего про эксергию, но взгляда своего нет.

Это еще полбеды… Идеальный аналог, которым вы предложили ему заняться – пустая декларация. Но настоящее несчастье Нурхана в том, что в работе нет изюминки. Надо переделать.

Шастри полагает, что Володя разоткровенничался не истины ради.

Шастри жаловался: Семенов недолюбливает его. Сейчас, когда Володя камня на камне не оставил от диссертации, Шастри, в темпе, как ни в чем не бывало, заносит в тетрадь критику.

Досталось шалунишке и от Каспакова. Завлаб тоже прочитал работу и сказал: "Нурхан, ты какой-то бестолковый".

Альбина, так и ничего не добившись от Володи, уволилась. Она,

Володя, Шастри живут в институтском доме в микрашах. И дачные участки у них по соседству. Шастри советуется с Ринатом, мужем

Альбины, как после зимы открывать виноград, куда деть камни с участка.

Я отнюдь не заработался и не завален неотложными заботами, но мало-помалу забываю о школьном друге. Между тем Бика третий месяц не звонит. Омир сказал, что наш друг попал в больницу. Позвонил к нему домой, Канат что-то темнит.

– Он не хочет, чтобы к нему приходили.- объясняет он.

Скорее всего, Бика лечится от туберкулеза. Пятно в легких, которое он заработал летом 70-го в тюрьме, на фоне пьянки дало о себе знать. Канат мог бы и не идти на поводу у младшего брата.