Владимир Круковер - Девять опусов о зоне

Имея популярные знания о микромире, доктор подозревал источники загрязнения и на молекулярном уровне. Для этого в кабинете педантичного майора постоянно распылялись различные дезинфици-рующие воздух вещества.

Поддержание майорского кабинета в чистоте отнимало у трех санитаров санчасти большую часть рабочего времени.

Свою карьеру доктор Момот начал в ИТУ-8 (исправительно-трудовой колонии общего режима номер восемь в Калининграде). Санчасть там была декорирована лучшими дизайнерами из числа осужденных и сияла чистотой. Появление в этом храме, музее, святилище майора Момота больных доктор воспринимал, как кощунство, как угрозу чистоте и порядку. На стенах сверкали никелем разнообразные таблички с надписями: "У стен не стоять", "Стулья не двигать", "Не кашлять",

"Не сморкаться", "Не входить в помещение санчасти в обуви", "Перила руками не трогать".

Зэки первой ходки – народ безответственный. Первый срок не воспринимается ими всерьез, они полны еще жеребячьей дури. Майору

Момоту выбили передние зубы и переломали половину ребер. Исполнители этой экзекуции получили добавочные срокам и перешли с общего режима на режим усиленный. А майор Момот перешел в ИТУ-9

(исправительно-трудовая колония номер девять строгого режима. В просторечии известна среди калининградцев, как "Девятка". Буква "У" означает "учреждение"). Свою деятельность по наведению чистоты аккуратный доктор начал с полной реконструкции санчасти. Ремонт кипел, лучшие строительные и оформительские кадры зоны были задействованы с максимальной нагрузкой, больные направлялись куда подальше. Майор ходил среди луж раствора, куч извести, треска молотков, жужжания пил, брезгливо переставляя аккуратные ноги в сверкающих ботинках, обтянутые прекрасно выглаженными брюками, и командовал. Делая замечания, он слегка отставлял аккуратный зад, обтянутый чистейшей тканью форменной одежды.

Я после освобождения видел это чистенькое существо. Он сделал вид, что меня не узнал, побелел, кричать начал. Испугался, видать. Я нашел его адрес, он жил в очень элитном доме на ул.Шиллера.

Наверное, его папаша был коммунистической шишкой. Зачем он тогда пошел на такую грязную работу? Самоутверждаться?? Было желание сделать ему какую-нибудь гадость, но прошло через несколько дней после освобождения. Противно было о него мараться.

С этим санитарным майором профессор еще встретится. А мое отступление слишком затянулось, посему прошу у читателей пардону и перевожу действие в камеру-палату фтизиатрического отделения СИЗО города Минусинска. Там, как раз, происходит интереснейшее зрелище – игра в карты.

Профессор был заядлым преферансистом, так что тюремная бура не затруднила его изощренный мозг. Опытный шахматист легко осваивает шашки. Трудность заключалась в ином. Когда стиры (карты) попадали ему в руки, пальцы приобретали некую самостоятельность, независимую от профессорских расчетов. Вот и сейчас, держа в руках колоду,

Дормидон Исаакович испытывал странное несоответствие между командами, отдаваемыми мозгом, и исполнением этих команд пальцами.

Предельно напрягшись, доктор наук уловил, наконец, суть несоответствия: пальцы нахально передергивали сдаваемые карты, выдавали партнерам разные масти невысокого достоинства, выкладывая себе только одномастные картинки.

Куча сигарет у профессорского места росла и росла. Хачик, не принимавший участия в игре, смотрел на профессора с явным интересом.

В камере росло напряжение. Ученый воспринимал это растущее напряжение на уровне подсознания. И тут внутренний голос сказал ему, что надо кончать, иначе побьют.

– Ша, фраера, – произнес профессор послушно, – разбирайте сигареты назад, это я вам так, ради хохмы настоящую игру выдал. Чтоб не забывали Гошу Бармалея.

Внутренний голос оказался прав. Напряжение в палате мгновенно разрядилось. Зэки хлопали осужденного Брикмана по плечу, хохотали, выкашливая с хохотом остатки легких.

– Ну, ты даешь, скотина веселая. Это надо же. Вот бы тебя на фраеров напустить. С такими граблями и так режет колоду…

– Все знают, что Бармалей старый тигр (шуляр), – сказал Хачик, сверкая глазами. – Повеселил народ, бродяга, хорошо. А ты у Адвоката многому научился, раньше ты, как я слышал, прикалывать не умел, больше руками работал. Осваиваешь смежную профессию по 147? (147 статья УК РСФСР – мошенничество, аферизм).

Профессор не ответил. Он думал на темы философские и в то же время глубоко личные. Его волновало пробуждение Гошиных инстинктов, захлестывающих порой его собственное сознание. Он впервые всерьез подумал о том, что бармалеевская примитивная личность на 90% состояла как раз из инстинктов. Чем может ему грозить активизация