Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки

Я подумала, что его слова недалеки от истины. Эта сцена в патетическом жанре до боли напомнила мне объяснение с Сашей, и я высказалась в ясных и холодных выражениях:

– Я не желаю слушать эти глупости. Ты пьян, убирайся отсюда.

– Хорошо, я уйду. Можешь делать все, что хочешь. И не подходи ко мне близко, я не хочу тебя видеть!

Он хлопнул дверью, а я, оставшись в одиночестве, горько заплакала над собственной подлостью. октября. Днем гуляла по Неаполю одна, утомилась от его кричащей яркости, и меня потянуло к блеклым северным краскам, в Москву, к Андрею. Во взвинченном состоянии я вернулась на корабль, заперлась в каюте и глушила кампари. Вечер смягчил чрезмерную роскошь города, и я, презрев все наставления гидов по поводу прогулок после захода солнца, снова отправилась в Неаполь. Корабли любовались своим отражением в воде, с неба скатывались звезды, улицы сверкали и манили огнями. Я вышла из порта и направилась к старинному собору. Сзади раздался гудок машины, и я ускорила шаг. Ветер-предатель поднял мою легкую юбку, обнажив ноги.

Теперь загудели сразу несколько машин. Я оглянулась и увидела, что поток автомобилей остановился, и некоторые водители гостеприимно распахнули дверцы салонов. Фары просверливали меня насквозь. На улице не было ни души. В панике я бросилась бежать, вслед мне раздавались крики и смех. Меня остановил молодой полицейский, который спросил: "Что случилось, синьо-рита?" "Посмотрите сами", – сказала я со слезами в голосе. Он рассмеялся и заметил, что в Италии девушки не гуляют по вечерам без сопровождающих. "Пойдемте лучше в бар, выпьем, -предложил полицейский. – Вам надо успокоиться". Мы зашли в ближайшее заведение, выпили по бокалу кампари, и он все время трещал как сорока. Я не понимала и половины. У меня отвратительный английский язык, я знаю только элементарные выражения. Но полицейскому и не требовалось, чтоб его понимали. В конце концов, язык любви понятен всем. Он гладил мои руки, целовал и покусывал мне пальцы. В Италии все происходит быстро. Я сказала, что мне пора идти. Он проводи" меня до порта, коснулся губами моей щеки и сказал, что завтра "дет ждать меня у бара на машине. Я послала ему воздушный поцелуй и пошла к кораблю, нарочито вихляя бедрами. Пусть ему нынче плохо спится! 2 октября. Везет мне на полицейских! Сегодня я заблудилась в Неаполе и зашла в мужскую парикмахерскую спросить дорогу. Меня угостили кофе и в качестве провожатого дали молодого комиссара полиции, который только что постригся. Мы сели в его "Фольксваген" и покатили по городу. Комиссар распевал арии из итальянских опер, хвастался своим пистолетом и вообще вел себя как щенок на прогулке. Это был весьма красивый молодой человек блудливого вида, но его красота тяжелого южного типа. Он смахивал на кавказца. Его запас английских слов оказался меньше, чем мой. Все, что он знал, – это как признаться девушке в любви и предложить ей переспать. Он завез меня в горы, в красивейшее место, где расположены виллы богатых людей. Там он живо задрал мне юбку и стал гладить мои ноги. Я рассмеялась, когда он впился поцелуем в мою шею. Перед этим мы выпили в придорожном кафе, и я находилась в томном, расслабленном, бездумном состоянии.

Я закинула голову и раздвинула ноги, наслаждаясь этой лаской. "Может быть, отдаться? – лениво подумала я. – Впрочем, нет. Это яблочко аппетитное, но скорей всего червивое после общения со случайными женщинами". Я довела его до исступления, потом одернула юбку и разыграла сцену притворного гнева. Я так вопила, что комиссар сказал "сорри" и отвез меня в порт. Я вышла из машины с видом оскорбленной женщины, с треском захлопнула дверь и смерила его на прощание холодным взглядом. Он грустно Улыбнулся и помахал мне белым нечистым платком.

Едва я успела, придя в каюту, припудрить след вампирского поцелуя на шее, оставленного пылким итальянцем, как ко мне явился гость. Я обомлела, увидев Олега с огромным букетом бравурных алых роз. Он был взведен, как пистолетный курок, и натянут, как гитарная струна. На его лице отражалась трогательная игра чувств. После неловкой паузы он заговорил вздрагивающим голосом: "Прости за вчерашнюю сцену и не гони меня прочь. Просто я думал, что все будет по другому, я так надеялся на твою любовь". "Но ведь я не Давала тебе поводов так думать", – безжалостно сказала я.*Аа, конечно. Но только не покидай меня сейчас. Давай остаемся друзьями. Я больше не буду тебе докучать". Я милостиво приняла извинения и розы. Мы заключили компромиссное соглашение – на корабле я веду свою независимую жизнь, в портах мы соединяемся для совместных прогулок.