Николай Соловьев - Северка

Те, кто не бывал в Одессе говорят: 'Одэсса', а не 'Одесса'.

С обрывистого берега бросил в море пятнадцатикопеечную монету, чтобы еще раз когда-нибудь вернуться.

Наступили летние каникулы. У нас они 45 дней, а не 90, как у школьников. Пол лета мы работаем на заводе, в своих мастерских. В выходные я, Сашка Журавушкин, Рита, с корой познакомился в Одессе, и ее подруга встречаемся в парке культуры Горького. Гуляем по аллеям, сидим в закусочной берем бутылку красного вина. Рита любит выпить.

Иногда она приезжает ко мне домой, и, насупившись, сидит на кушетке, пока в беседе участвуют мама и Димка. Она умнее меня, и раньше поняла, что мы не пара. Звонит всегда она мне. Из будки, домашнего телефона у нее нет. Мы с Сашкой поехали к Рите, в Электросталь, на ее день рождения. Чуть больше часа на электричке от Курского. Сашка тащит кассетный магнитофон – у кого-то взяли взаймы, я – цветы, торт и вино. Двухэтажный, старенький дом. Риты дома не оказалось, нас встретила мама. Посидели втроем несколько часов, послушали музыку, выпили. Рита так и не пришла. Дома меня успокаивала мама и Димка:

– У тебя еще будет много девушек, вот посмотришь…

В воскресенье мы втроем Журавушкин, Потехин и я поехали в

Серебряный бор. Для Сашек это рядовое событие, они недалеко живут сел на троллейбус и там. А я был в бору впервые. К моему дому ближе всего Ленинские горы, здесь пляж по обеим сторонам от метромоста.

Люди лежат. Очереди у киосков с мороженым, водой и бумажными стаканчиками. Висят таблички: 'Купаться запрещено!'. Все равно все купаются. Запрещено, потому что на дне встречаются брошенные железобетонные плиты. Один майор нырнул и повис. Когда проезжаешь метромост в жаркий день, в окна видны склоны холмов у воды розовые от человеческих тел. С западной стороны пристань для речных трамвайчиков. Набережная в граните, без ограды. На гранитной плите у воды лежит ответственный работник, загорает. Рядом его свернутая одежда, обувь и портфель. Речной трамвайчик прошел близко, и волна накрыла дяденьку и смыла одежду.

В Серебряном бору вода чище, песчаный пляж. Народу также много.

Загорают, играют в волейбол. Киоски с мороженым, водой и коржиками.

В Серебряном бору как за городом. Зелено, дачи стоят.

Сашка носит потертые джинсы. Об асфальт тер. Сам мне рассказывал.

На бедрах висят лохмотья. Уж я-то тереть не буду. Надо было на пальто сначала попробовать, прежде, чем джинсы портить. Откуда же нам было тогда знать, что на фирменных джинсах краска линяет от стирки, и потому появляется потертость. У нас у всех советские джинсы. Американские появятся в продаже через пятнадцать лет. А пока пытаемся как-то подражать. Еще в 'Метеоре' я подсмотрел, что у Димы из 'Аргонавтов' джинсы подвернуты снизу. Примерно на ширину ладони.

Мои становятся малы, подшить снизу кусок джинсовой ткани, как будто они подвернуты – замечательный выход из положения. Мама так и сделала. И они прослужили мне еще три года.

Прошло полтора года, и наступил отчетный период, когда нужно делать самостоятельную работу по специальности. Мастер мне и Игорю дал задание электрифицировать подсобку на крыше нашего цеха. Причем провода нужно пустить по дюймовым трубам, а трубы закрепить на потолке, предварительно погнув их в нужных местах. Мы получили провода, рубильник, выключатель, два взрывобезопасных светильника, распределительную коробку, хомутики и крепеж. Трубы резали и гнули в мастерской водопроводчиков. Отрезать просто, а погнуть? Сначала я думал, что водопроводчики гнут трубы о спину или шею, безбожно сквернословя. Оказывается, нет, для этого есть хитрый станок. Работу свою мы сделали на совесть. Щелк и в подсобке светло. Всем понравилось. Кроме того, мы рассчитали экономическую часть. Нас посадили в табельной и показали таблицу тарифных ставок почасовых и дневных, для монтеров второго разряда. Там же мы нашли поправочные коэффициенты на работу в горячих цехах, в ночное время, но нас это не касалось.

Во вторую половину лета начались каникулы, и мы поехали на турбазу в Улыбышево во Владимирской области. Мещерский край, дикие леса, озера и болота. Турбаза километрах в двадцати от Владимира на юг, по единственному мосту через Клязьму.

На турбазе несколько фанерных домиков для отдыхающих с завода, столовая и клуб. ФЗУшники живут чуть в стороне, в палаточном городке. В палатке две раскладушки с матрасами, тумбочка. Мы живем вместе с Журавушкиным, Потехин Шура не поехал. Комары летают целый день. Коричневые, большие, совершенно не стесняются будущих передовиков производства. Вот же я, смотрю на тебя. Что, глухой что ли? Кусают даже в пятку через носок, ночью. Утром она чешется при ходьбе.