Николай Соловьев - Северка

Коньки раздали сразу всем желающим. Модель называлась 'гаги'.

Коньки обуваем на скамейках у катка. Валенки остаются лежать тут же, они никому не нужны. Выхожу на лед, судорожно дергаясь и размахивая руками. Щиколотка слабая, лезвия не стоят на льду, а лежат. Внутрь или наружу. Поехали. Вьется над нами ветер как флаг, ветер как флаг.

Мы пишем коньками песни атак…

Очень быстро класс поделился на тех, у кого получается с коньками и тех, у кого не получается. Последние предпочитали конькам санки. И я перешел в эту группу. В то время, как одни катались на одном месте, мы делились на группы и партизанили по всему лагерю. Часть времени уходит на добычу гранат. Гранаты – это сосульки, свисающие с крыш корпусов. Одни гладкие, другие волнистые, красивые. Их сбивают палкой или другой сосулькой. Сбитые сосульки падают в сугроб и потому остаются целы. Гранаты кидаем в кирпичное основание корпуса или в школу. Они красиво разлетаются на осколки. До следующего раза гранаты хранят в сугробе.

В основном санки волокут за собой на веревке, реже возят друг друга или едут, отталкиваясь руками. Снег так близко перед глазами, снежинки переливаются в свете фонарей, их можно подробно рассмотреть. Все дорожки заснежены. Главная аллея хорошо освещена, и у корпусов светят фонари.

За катком хоккейная площадка. В хоккей играют школьники шестых – девятых классов, которые приезжали на новогодние каникулы. А мы в это время дома. Об этом я узнал, когда сам стал старше.

Границ для нас не существует, сугробы – не препятствие. Каждый день – в валенках снег, шаровары с пузырями на коленках, в налипших снежных шариках. В снегу шапка и пальто и мокрая голова.

На ужин на столе запеканка манная или творожная, с изюмчиком и подгоревшей корочкой, горячее блюдо и чай. На ужин приходили мокрые и краснощекие.

После ужина остается время для настольных игр. Перед сном моем ноги. Для ног у каждого вафельное квадратное полотенце. В это же время воспитательница приносит из столовой яблоки в наволочке и раздает каждому по два. Антоновка. Зеленая и мягкая с замечательным запахом. От яблока остается лишь сухой огрызок. Яблоками нас кормят чаще, реже – апельсинами или мандаринами. Мандаринов дают по четыре штуки. Их нужно очистить все сразу и разделить на дольки. Это солдатики. Остается несколько минут до отбоя, дольки разложены на пододеяльнике один отряд против другого. Начинается рукопашная и стрельба. Первые раненные и погибшие.

Минут пятнадцать перед сном можно почитать.

В десять Валентина Федоровна проходит по коридору и громко объявляет: 'Гасим свет! Отбой!'. Свет погашен. Двери в палаты остаются открытыми. Валентина Федоровна еще минут десять ходит по коридору. Скрип половиц выдает ее. Наконец она закрывает одну за другой двери всех палат и уходит в свою комнату. Наступает тишина, поплыли шепот, разговоры. И вдруг опять хруп, эээ, хруп, эээ. Это чья-то палата разбудила Валентину Федоровну, сейчас они получат.

У Валентины Федоровны есть привычка замирать у палаты, как на охоте. Часто мы теряем бдительность и снова начинаем шептаться. А она неожиданно влетает и говорит всякие пошлости… Лето после шестого класса. Тихий час. А в тихий час вообще уснуть невозможно.

Двери открыты. Валентина Федоровна скрипела, скрипела по коридору.

Вдруг затаилась у нашей палаты.

– Крадется! – шепнул я как в театре, когда слышат последние ряды.

Два прыжка, и Валентина Федоровна на пороге: – Это что за разговоры!

Шептались о прошедшем фильме или рассказывали анекдоты. Анекдоты ходили исключительно плоские. Что-то смешное стало появляться в старших классах.

Однажды пол ночи кидались подушками. В палате пять человек. Огонь велся перекрестный. Так смешно, когда подушка попадает кому-то в голову, особенно, когда он ее не ждет. Глухой звук от удара, как пустым мешком из-за угла. Поднялась пыль, в палате стало душно. Свет не включали – под окном фонарь. Разбудили нянечку, которая обещала завтра все рассказать Марье Ивановне.

Так проходил день зимой.

Учеба давалась легко. В нашем классе имели тройки лишь два три мальчика.

Домой пишу: '…я всех слушаюсь и меня все любют'. Весной, в конце учебного года многих награждают почетными грамотами и книгами с дарственными надписями. Мне подарили книгу 'Голубой дымок вигвама', о приключениях мальчика. Он плыл вниз по реке на плоте в поисках удравшего из питомника бобра. А когда поступил в первый класс мне пришла открытка из детской поликлиники с поздравлением, которое я еще не мог тогда прочесть: 'Дорогой Коля! Твой доктор Елизавета